Перевязав молодым людям руки брачным шнуром, Сергей Петрович объявил о создании новой семьи и от всей души пожелал им долгой, дружной и счастливой семейной жизни. Все трое слушали его внимательно и заворожено, как, наверное, там, в будущем, никто и никогда не слушал ни священника в церкви, ни уж тем более чиновницу в загсе. Потом Гуга поздравили Андрей Викторович и Антон Игоревич, а его молодых жен – Ляля, Лиза и Марина Витальевна.
Потом пришла очередь Сергея-младшего, Кати и Таты с Дитой. Тут атмосфера была несколько иной. Девушки были хоть и взволнованы, но не воодушевлены, а немного насторожены. Их смущала Катя, надувшаяся, как мышь на крупу. Обстановку немного разрядил Сергей-младший, приобнявший своих невест за плечи, и тихо прошептавший Кате: «Катюха, веди себя прилично». Потом возник вопрос, как их расставить для совершения обряда. Если Тата и Дита стоят по обе стороны от Сергея-младшего, то куда девать Катю, привязывать сбоку, ставить перед мужем или позади него. Наконец Сергей Петрович решил и это затруднение, поставив Катю вперед. Это хоть немного потешило ее самолюбие. Отпустив Тату и Диту, Сергей-младший полуобнял свою первую жену, которая от этого разомлела, и все получилось просто замечательно. Петрович завязал на их руках брачные шнуры и произнес формулу напутствия. За ним новобрачных поздравили и все остальные.
Теперь все дальнейшее в этой семье зависело только от настойчивости, такта и, конечно же, любви Сергея-младшего к своим женщинам. А ведь это только первый этап их семейного расширения; через полгода, по плану Сергея Петровича, каждому из Прогрессоров придется взять в свои семьи примерно по две-три полуафриканки.
Последней в списке брачующихся была Фэра. Ляля подвела ее, покрасневшую и смущенную, к Сергею Петровичу с таким видом, будто делает ему самый дорогой в жизни подарок. Следом за ними шли две русоволосые девочки лет семи.
– Муж мой, Сергей Петрович, – проникновенно и торжественно сказала Ляля, – прими эту женщину по имени Фэра к себе в жены и люби ее так же, как и меня, и пусть ее дети станут нашими общими детьми.
«Ах ты, Ляля, моя прелесть, – подумал мужчина, – все бы наши девки вели себя с таким тактом, проблем бы не было…»
– Жена моя, Ляля, – ответил он вслух, – я возьму к себе в жены эту женщину и буду любить вас обеих одинаково, а все ее дети будут мне как родные.
Слушая этот диалог, Катя непроизвольно прикусила нижнюю губу. В который раз, может быть, даже того и не желая, Ляля сумела подчеркнуть над ней свое моральное превосходство.