– Пипец Маринке, – сказал Сергей Петрович, передергивая затвор своего штуцера, – гадить больше не будет.
Стрелять мы начали почти одновременно, и стреляли до тех пор, пока перед нами не осталось ни одного живого льва или львицы. Оказывается, у них там есть правило, что животные, хотя бы один раз попробовавшие человеческого мяса, должны быть уничтожены все, без всякой жалости. Что мы и сделали.
19 мая 2-го года Миссии. Суббота. Вечер. В окрестностях пещеры клана Северных Оленей.
Сергей Петрович, Гуг и Виктор Легран даже не стали тащить к пещере «Северных Оленей» недоеденные пещерными львами бренные останки Жебровской. А зачем? Не все ли равно, где и как хоронить изгнанницу, которая сама вынесла себе окончательный, не подлежащий обжалованию приговор. Правда, помимо обглоданных костей Жебровской, в окрестностях валялись еще туши пещерного льва, трех львиц его прайда и двух львят-подростков; но сейчас конец весны и шкуры, покрытые клочьями выпадающей зимней шерсти, имеют очень небольшую эстетическую и хозяйственную ценность. Вот зимой это была бы всем добычам добыча. Сначала Петрович хотел было оставить эти шкуры Северным Оленям в качестве платы за гостеприимство, но вождь Ксим, прибежавший на звуки выстрелов вместе с остальными, сказал, что так в Кланах делать не положено. Табу! Фербортен! Запрещено!
Ну нет, будь это какие другие животные – вроде бизонов, диких кабанов или оленей – тогда запросто. И даже с волчьими шкурами обмен на другие вещи или услуги вполне возможен, но вот шкура (и клыки) пещерного льва могут принадлежать только тем, кто их убил. Поэтому гостеприимство Северные Олени окажут и так, а свои боевые регалии извольте забрать с собой, нам чужой славы не надо. Если хотите, за все подарки, которые вы привезли, наши женщины снимут и обработают львиные шкуры, а заодно и поплачут над той несчастной, которая сама залезла к хищникам в пасть. Ведь запах львиного лежбища, расположенного в долине этого ручья, можно было унюхать еще издали. Ни один Северный Олень, если он находится в здравом уме и ясной памяти, никогда и ни за что не пошел бы в этом направлении, потому что тут жила смерть.
Ляля, Люся, Алохэ-Анна и некоторые другие спутницы Петровича появились на месте происшествия чуть позже. К тому моменту вождь Ксим уже торжественно вырезал и вручил победителям львов самый ценный трофей – их клыки, которые еще предстояло просверлить и надеть на шнурки. Как только этот почетный ритуал закончился, женщины Северных Оленей взялись за свою работу по снятию и обработке шкур, а подростки принялись искать и таскать в одну кучу камни подходящего размера. Эти камни были нужны для того, чтобы потом навалить их над телом Жебровской в качестве погребального кургана, ибо рыть могилу в этой каменистой почве было возможно только при помощи динамита. Даже если бы у Петровича и был динамит, он никогда не стал бы тратить его на такое излишество, как могила диссидентки, долго и упорно зарабатывавшей себе премию Дарвина. За что она боролась, то с ней и произошло. Плюс забвение – не было никогда такой, и точка.