Рыжие близняшки раздернули полог, за которым возвышались трехэтажные нары, нижний ярус которых и являлся брачным ложем. Прежде чем занавеска была опущена, каждая из жен на мгновение прикоснулась ко мне всем телом – это был такой ритуал благословения той, которой предстояло провести ночь с супругом. Этим жестом они словно показывали: «Мы – одна семья, одно целое». Странное было у меня ощущение… Я вступаю в гарем… Наверное, юные жены султанов испытывали нечто похожее. Хотя нет, вряд ли. Для тех девиц их муж являлся господином и повелителем, и количеством своих жен он подтверждал свой статус. Они перед ним раболепствовали и преклонялись, и любую из них он мог запросто казнить или прибить в приступе гнева, и никто бы его, мерзавца, не осудил. Кроме того, султаны выбирали в жены исключительно девственниц… Я же перестала ею быть в шестнадцатилетнем возрасте, и за одиннадцать лет перепробовала многих мужчин. Султан бы моментально приказал отрубить мою ветреную голову…
Но мой супруг – совсем не султан, он простой русский парень, скромный, работящий, с золотыми руками. У него широкие плечи и худощавая фигура, и надо лбом всегда торчит непослушный вихор темно-русых волос… У него спокойный нрав, и он – любимый ученик Петровича. Своих жен Валера уважает и ценит. Он, конечно, не красавец, но и уродом его не назовешь. Да, собственно, внешность мужчины никогда не имела для меня особого значения. Смотрю на своего молодого мужа и представляю, каким он будет лет в сорок. С радостью прихожу к выводу, что вот тогда он точно будет выглядеть точно как мужчина моей мечты…
Вот девушки отпускают полог – и мы оказываемся наедине друг с другом. Условно, конечно, наедине – потому что от остальных нас отгораживает только этот кусок ткани. Мои «сестрички» стараются не шуметь, чтобы не помешать нам наслаждаться интимом. Они укладываются спать, делая это почти беззвучно. А в это время мы с Валерой стоим за занавеской, держась за руки. Мы оба испытываем некоторую неловкость. И этот контакт наших ладоней – единственный доступный сейчас способ хоть немного изучить друг друга, прежде чем перейди к тому, ради чего мы здесь и укрылись. О, как много можно сказать лишь одним прикосновением руки к руке! Вот он слегка сжал мою ладошку, а затем медленно погладил ее. Это означало: «Ты мне очень нравишься, но я немного смущен…» Я ответила легким поглаживанием, говоря этим жестом: «Ты мне тоже нравишься…» Он сжал мою ладонь чуть сильней. «Не знаю, с чего начать… Помоги мне…» Я в ответ тоже сжала его руку и погладила от пальцев до запястья. «Все будет хорошо. Конечно, я помогу…»