— Но ведь он все-таки вернулся на берег, и притом без палки! — Он вернулся на берег без палки по весьма уважительной причине, — ответил священник. — Он вернулся без палки, потому что он не нашел ее. И он завыл, потому что не мог найти ее. Именно по такому поводу собака способна завыть. Собаки — отчаяннейшие приверженцы ритуала. Собаки, как дети, чрезвычайно чувствительны к малейшему нарушению рутины в игре. И вот что-то было неладно в игре. Собака вылезла на берег и пожаловалась на поведение палки. С ней никогда ничего подобного не случалось. Ни разу в жизни почтенная, всеми уважаемая собака не подвергалась столь унизительному обращению со стороны ничтожной старой палки.
— Что же она сделала такого, эта палка? — спросил Фьенн.
— Она утонула, — ответил патер Браун.
Фьенн ничего не нашелся сказать. Священник продолжал:
— Она утонула потому, что она в действительности была не палкой, а стальным стилетом с острым лезвием в деревянном футляре. Я думаю, еще ни одному убийце не удавалось развязаться с орудием преступления столь странным и вместе с тем столь естественным образом.
— Я вас начинаю понимать, — промолвил Фьенн. — Но, если даже орудием преступления и был стилет, спрятанный в палке, то все же каким образом было совершено это преступление?
— У меня явилось предположение, как только вы произнесли слово «беседка», — сказал патер Браун. — Оно укрепилось, когда вы сказали, что на Дрюсе был белый костюм. Пока все искали короткий кинжал, это никому не могло прийти в голову; но если мы допустим, что полковник был заколот длинным стилетом вроде рапиры, то мое предположение становится правдоподобным.
Он откинулся на спинку кресла, поглядел на потолок и продолжал говорить, как бы возвращаясь к своим первым мыслям и предпосылкам:
— Все эти детективные истории вроде «Тайны Желтой Комнаты» и рассказы о людях, найденных убитыми в комнатах, не имевших ни входа, ни выхода, неприменимы к данному убийству, потому что оно было совершено в беседке. Когда мы говорим о Желтой Комнате или вообще о комнате, мы подразумеваем компактные, непроницаемые стены. Но беседка строится по иному принципу: в большинстве случаев, как и в данном, ее стенки — просто плетенка из ветвей, прилегающих одна к другой весьма тесно, но тем не менее не составляющих компактную массу; кое-где неминуемо должны остаться щели. И такая щель находилась как раз за спиной Дрюса, сидевшего в кресле у самой стенки. А кресло тоже было не просто креслом, но креслом плетеным, усеянным дырочками, как сито. И, наконец, беседка стояла у самой изгороди. А вы говорили мне, что изгородь была очень тонкая. Человек, стоявший по ту сторону ее, мог без труда различить сквозь ветви, сучья и палки белое пятно — куртку полковника.