Мир в картинках. Никколо Макиавелли. Государь (Бутромеев) - страница 5

Герцог Нормандии Вильгельм Завоеватель – незаконнорожденный сын нормандского разбойничьего предводителя, приютившего когда-то английского короля, спасавшегося от набега викингов, – объявил себя наследником английского престола, с шайкой соратников покорил Англию и основал новую королевскую династию.

Всякий правитель, которому придется учреждать новую монархию, должен понимать, что ему необходимо обезопасить себя от врагов, приобрести союзников, победить хитростью или открытой силой, заставить подданных любить себя, привязать к себе солдат и заставить их быть усердными исполнителями своей воли, уничтожить всех, кто может ему вредить, заменить старые учреждения новыми, в одно и то же время быть строгим и милосердным, великодушным и либеральным, образовать новые войска и уничтожить старые, суметь так поставить себя в отношении к другим государям, чтобы каждый из них считал приятным для себя делать ему услуги и опасался поступать в отношении него несправедливо.

Так как частные люди могут достигать верховной власти (что не всегда можно приписать их счастью или личным достоинствам) еще другими двумя способами, то я не считаю возможным обойти эти способы молчанием. Об одном из них следовало бы даже говорить с особенною подробностью, если бы дело шло о республиках, а не о монархиях.

Один из этих способов – когда верховная власть достигается бесчестным захватом или подлогом, другой – когда она вручается избраннику как выражение расположения к нему его сограждан.

Король Франции Людовик XI Благоразумный вошел в историю как коварный и подлый интриган, жестоко расправлявшийся со своими врагами. Именно эти качества дали ему возможность сделать разрозненную и слабую Францию великой державой, за что он и получил прозвище Благоразумного.

Готовность правителя убивать сограждан и изменять друзьям, отсутствие в нем всякой веры, милосердия и религии, разумеется, нельзя признавать проявлением доблести. При помощи их он мог только захватить власть, но никогда не достигнул бы славы.

Многим может показаться непонятным, каким образом правители, после бесчисленных предательств и жестокостей, могут долгое время не только безопасно жить в своем отечестве, но и защищаться от врагов и добиваться того, что их сограждане никогда против них не восстают, между тем как другие правители не умеют при помощи жестокости сохранить мир в своем государстве не только в сомнительную пору войны, но и в мирное время.

Я полагаю, что это зависит от того, что и сама жестокость может быть хорошо или дурно направлена. Хорошо направленными жестокостями (если, говоря о них, можно употреблять слово «хорошо») я назову такие, к каким прибегают в случае необходимости для укрепления своей власти. Однажды укрепив свою власть, правители не настаивают на жестких мерах, но заменяют их мерами возможно полезными для подданных. Дурно же направленная жестокость – та, которая, не будучи особенно ощутима сначала, с течением времени не только не уменьшается, но даже увеличивается.