– То есть ты хочешь сказать, что шкатулка и вправду дорогая? – удивилась Лариса.
– Ну, думаю, что тысяч десять – пятнадцать за нее выручить можно… – ответил Володя, – мне чужого не надо, я тебе ее верну. Вот только хотелось бы узнать поподробнее, в чем тут дело.
– Да пускай она у тебя будет! – отмахнулась Лариса. – Я с голоду не умираю, продавать ничего не собираюсь. Неудобно как-то подарки продавать.
– Вот, кстати, о голоде! – встрепенулся Володя. – Давай прервемся и чаю попьем! У меня пироги домашние есть!
– Давай, – согласилась Лариса, еле сдержав вопрос, кто же эти пироги испек.
Кухня была большая, чистая и уютная. Глядя на занавески, которые топорщились от крахмала, на чистейший подоконник и на цветущую розу в горшке, Лариса твердо уверилась, что женщина в этой квартире присутствует. На столе стояло большое блюдо с пирожками, прикрытое вышитой полотняной салфеткой.
Однако на кухне все было сделано удобно для человека, который не может встать на ноги. Посуда стояла низко, в помещении было просторно и свободно, никакой лишней мебели – стол, два стула, шкафы встроенные. Проходы широкие – чтобы кресло прошло. Исключение составлял пуфик, покрытый махровым полотенцем, стоявший около окна.
Володя управлялся на кухне ловко и уверенно – привык, видно. И все же пироги о чем-то да говорили. И удивительная чистота. Лариса призналась себе, что у нее в квартире такой чистоты нет. Полотенце в ванной было свежайшее, кафель блестел, в раковине отражался потолочный светильник. Ну не сам же он все это делает. Нет, определенно, присутствует тут женщина…
Словно в ответ на ее мысли Володя, накрыв стол и наливая в чашки крепкий черный чай, крикнул куда-то в глубину квартиры:
– Михаил, иди сюда!
Это было так неожиданно, что Лариса вздрогнула. Впрочем, она всегда так реагировала на имя своего бывшего мужа, ничего не могла с собой поделать. Почти три года прошло, как развелись, а она все никак не успокоится. При звуке этого имени в голове начинают звучать все те слова, что кричала ей свекровь, а потом и муж. Да нет, кричал он, а свекровь никогда на нее голоса не повышала. Она вообще к Ларисе никогда напрямую не обращалась, все гадости норовила через своего сыночка передать. Он и старался от всей души.
– Мишка! – снова крикнул Володя. – Хорош дрыхнуть, дуй скорее на кухню!
«Значит, не женщина с ним живет, а мужик какой-то, – подумала Лариса, – вроде сиделки, что ли… Все же странно…»
– О, идет! – Володя повернулся к Ларисе и подмигнул. – Сейчас познакомитесь! Только ты к нему не лезь с нежностями…