– Бля, какой вопрос вообще. Дамиан же у меня на лодке. Давай я его позову с нами разнюхаться. Заодно все и расскажет.
– Ну давай, – согласился Юра. – А насчет разнюхаться, это ты правильно напомнил…
Дамиан пришел через пять минут. У него были мокрые волосы – выдернули парня прямо из бассейна. Насыпали ему дорожку. Ну и себе, понятно. Он сначала не хотел.
– Спасибо, у меня спорт…
– Отменишь ради такого дела, – сказал Юра.
И посмотрел так многозначительно, как он умеет. Мол, тебе сейчас делают предложение, от которого отказываться не стоит. Дамиан все понял, честно занюхал в две ноздри, запил «Дом Периньоном» и через минуту был уже вполне коммуникабелен.
– Дамиан, – начал Юра. – Тут базар катался, что ты в нематериальные джаны тропинку протоптал. А с братвой не делишься. Знаешь, что за такое бывает?
Дамиан знал, конечно, что Юра шутит – но побледнел все равно.
У Юры с девяностых сохранился такой фирменный стиль, что обосраться совсем не сложно – натуральный Бенцион Крик с двумя наганами. Сейчас он, правда, в основном под коксом его включает. Когда с друзьями, дурака повалять. И еще когда сильно нервничает или не в себе. Но его даже Ринат побаивается, хотя сам сидел. А Юра в тюрьме вообще ни разу не был, по воспитанию интеллигентнейший человек с зубоврачебными корнями и работает чисто на нервных понтах.
В общем, навык пригодился: Дамиан даже руки к сердцу прижал, словно ему туда приложили включенный утюг.
– Я один раз только. И то случайно.
– Давай рассказывай, – велел Юра. – И подробно, все детали. Ничего не утаивай. Что делал, как, когда. Может, я тоже смогу. Я понятливый.
Дамиан, видимо, сообразил, что Юра с него уже не слезет – и решил не перечить. Меньше нервов.
– Ну в общем так, – сказал он, – я расскажу, как было. А вы думайте что хотите…
– Говори.
– Я напомню только, почему через шлем туда нельзя. Проблема с нашим оборудованием в том, что после третьей джаны никаких лимбических наводок система уже не ловит – ни грубых, ни тонких. Приятные чувства исчезают полностью, поэтому эмо-пантограф эти уровни не транслирует. В четвертую джану мы попадаем, когда окончательно заглушаем опиоидную систему мозга, работавшую в третьей. Но дальше от медитатора требуется личное духовное усилие, а оно имеет такую тонкую природу, что в другую голову по проводам его не передать.
– Но ты же это усилие как-то сделал?
Дамиан кивнул.
– Сделал. Совершенно случайно.
– Как?
– Короче, настраивали мы шлем, все как обычно. Дошли в быстром темпе до четвертой джаны… Я в тот день был не особо сосредоточенный, мыслей в голове много прыгало. А в четвертой, если вы заметили, мыслей хоть и нет, но иногда на периферии что-то такое мелькает. Типа не мысль, а как бы ее тень. Можно ее даже чуть-чуть повертеть – и если особо не увлекаться, из джаны не выходишь. Вернее… Она как бы совсем неглубокая делается – но вернуться можно в любой момент. Но я же не переться пришел, а шлем проверять…