– Почему именно десять тысяч?
– Это примерная цифра, которой оперирует феминистическая антропология, – ответила Жизель. – Речь идет о рубеже, когда был низвергнут матриархат и женщина стала рабой мужских капризов. В одном месте это произошло десять тысяч лет назад, в другом шесть, и так далее. Цифра меняется от культуры к культуре. Но само ниспровержение материнского права – исторический факт. Об этом писал еще Энгельс.
Ни один из мужиков, которых помнила Таня, никогда не говорил с ней на эти темы – и таким языком.
– Да, – сказала Таня, – от мужчин я такого не слышала.
– Поверь, – Жизель приложила ладонь к своей черной звезде, – пройдет всего несколько дней, и ты увидишь во мне подругу. Старшую мудрую сестру. И эта сестра объяснит тебе то, чего ты раньше не понимала. Не по женской глупости, а потому, что это знание тщательно прячет от нас патриархия.
– В смысле, церковь?
– Нет, – покачала головой Жизель. – Патриархия – это не только попы. Это весь мировой порядок вещей. Та Патриархия, о которой ты подумала, тоже часть этого порядка. Не зря же у нее такое название… Но дело тут не в религии.
– А в чем?
– Идем в комнату для занятий, – сказала Жизель. – У нас есть пара часов – и я объясню тебе биологические основы нашей борьбы.
***
«Комната для занятий» не походила на класс с партами.
Это было практически пустое помещение с проектором под потолком. Пол здесь тоже был полностью закрыт – но уже не спортивными матами, а иранскими коврами-чилимами. Окна были плотно зашторены.
В центре комнаты размещалась медицинская кушетка с мощными пластиковыми скобами для рук и ног. Мебели было мало – только в углу белел медицинского вида шкаф да у стены стояло несколько простых деревянных стульев. На коврах валялись мелкие разноцветные подушки.
– Не бойся, – улыбнулась Жизель, заметив, что Таня смотрит на кушетку. – Мы не будем пристегиваться, это только для особых процедур. Сегодня мы поговорим на общие темы. Ложись.
Таня легла на кушетку, и Жизель подложила ей под голову поднятую с пола подушку.
– Так удобно?
Таня кивнула. Погас свет, и на стене зажегся белый прямоугольник.
– Я покажу тебе несколько слайдов, – сказала Жизель. – И мы их обсудим… Смотри.
На стене, быстро переключаясь, стали появляться картинки с одним и тем же сюжетом: мужчина рядом с женщиной.
Началось с Адама и Евы. Потом на героях появилась одежда. Эпохи и ракурсы менялись: на экране мелькали фрески, картины маслом, парадные портреты. Мужчина и женщина. Мужчина и женщина.
– Что во всем этом общего? – спросила Жизель.
– Мужчина и женщина, – так и ответила Таня.