— Скорее, для моего нервяка, — обиженно буркнула я. — Меня один её вид бесит! А в свете последних событий… так вообще! Ты считаешь, что общение двух бывших невест — это нормально?!
Генрих неловко потоптался на месте, глубоко вздохнул и пробормотал:
— Это… не переживай насчёт Аноли. Клянусь, в моём сердце только ты… — Лицо его перекосилось, левый глаз задёргался, и инститор торопливо выдохнул: — Я люблю тебя!
— И что? — взвилась я. — Мне прыгать от радости?
Пальцы Генриха разжались, и рука безвольно опустилась.
— Могла хотя бы посочувствовать, — недовольно пробормотал он. Привычно положил горячую ладонь на мой загривок и подтолкнул вперёд: — Не теряй время, ведьма! Сутки не вечны.
Я послушно потопала вперёд. Сердце обливалось кровью. Да что же со мной?! Генрих только что признался в любви, а я опять всё испортила. Хватит ли у инститора терпения, чтобы выдержать такой характер? Хотя… Я же жертва отравления! Возможно, жить осталось всего ничего, так что пусть любит, лелеет и всё прощает. Лучше подумать о том, как выбраться из сложившейся ситуации… желательно живой и здоровой. У меня ещё есть шанс, в отличие от «невест», которые остались на кладбище. Почему-то защипало глаза, а в горле встал ком. Генрих невежливо потянул меня за ухо.
— Что за постная мина? — холодно спросил он и иронично улыбнулся: — Злость ведьме больше к лицу.
Отмахнулась от инститора, но через пару шагов всё же ответила:
— Просто вспомнила о тех девушках… которые в нежить превратились.
— О невестах некромага? — уточнил Генрих и, разрезая воздух, коротко махнул мечом: — Их необходимо уничтожить! Это не обсуждается. Но сначала нужно достать противоядие… Меня насторожили кое-какие слова мага: есть вероятность, что яд некромага связывает тебя с нежитью. Некромагия очень опасна! Не понимаю, почему Комитет лояльно относится к некромагам. Даже если их очень мало, надо подвергнуть их лицензированию! Вернусь на место Главы Комитета и внесу предложение…
— А как ты собираешься их наказывать? — мрачно ухмыльнулась я. — Они же неживые, только если сразу уничтожать… Мне кажется, Комитет поэтому и закрывает на их проделки глаза. Хлопотно! А так, если попадутся на горячем — сжечь! Всё, как ты любишь…
Генрих бросил на меня злой взгляд, и я подавилась словом «любишь», щёки вновь опалило жаром. Упрямо встряхнула волосами и продолжила:
— И вообще, тебе не кажется всё это странным? То красавцы-красавицы, то нежить… Чуется мне, дело вовсе не в тех могильных цветочках!
— Возможно, — неохотно буркнул Генрих. — Но тебе не кажется, что сейчас важнее твоя жизнь? Или так не терпится умереть?