Дома Сергей отогрел Альку чаем, за что позже был вознагражден вкусным ужином. Что-что, а готовила Алька отменно. На ее месте Сергей пошел бы работать поваром, а никаким не курьером. До появления Альки Сергей обходился бутербродами, пиццей и прочим фастфудом. Теперь на его столе появились такие хорошо забытые блюда, как жареная картошка, котлеты и даже пирожки. Алька с удовольствием делала то, что ненавидел Сергей: ходила по магазинам (неизменно называя белый хлеб булкой, а черный — батоном, чем повергала в недоумение продавцов) и превращала кучку совершенно бесполезных, с точки зрения Сергея, продуктов в то, что можно съесть с удовольствием.
Сегодня в глубокой тарелке дымился борщ благородного бордового цвета, а в мелкой красовались аппетитные отбивные. Сергей с наслаждением погружал ложку в бордовую жидкость и, дожидаясь, когда суп остынет, любовался жиринками, бликующими на поверхности борща. По телу разлилась блаженная истома, и сейчас Сергей почти не жалел о том, что впустил в дом эту девчушку.
— Где ты научилась так готовить?
— У мамы… Тебе нравится? — боязливо поинтересовалась Алька.
Сергей кивнул, хотя аппетит, с которым он ел борщ, был для Альки наивысшей похвалой.
— Значит, у тебя есть мама… А почему ты не живешь с родителями?
— Они умерли.
— Извини. — Сергей опустил ложку и посмотрел на Альку с сочувствием. — Давно?
— Четыре года прошло. Машина была старая, а дороги у нас плохие… Я всю ночь гуляла, выпускной был… А утром узнала. И поняла, что… — Алька неожиданно замолчала, и Сергею показалось, что она плачет. Но Алька только кусала губы.
— Что поняла?
— Ничего…
— Мой отец тоже погиб. Совсем недавно. Его сбил на дороге какой-то придурок. Экспертиза показала, что отец был пьян в стельку… С таким количеством алкоголя в крови просто не живут… Только вот неувязочка — он у меня непьющий. Был непьющий…
Сергей запнулся, пытаясь в очередной раз переварить то, что все еще не укладывалось в голове. Пьяный отец, мокрая скользкая дорога, машина, летящая по черному вечернему шоссе, и боль… много боли. Сейчас уже отцу не больно, но все еще больно ему, Сергею.
Зачем он сказал об этом Альке? Чем больше говоришь, тем сильнее хочется плакать. Сергей сглотнул комок, мокрой тряпкой забивший глотку.
— Ты поплачь… — почти прошептала Алька. — Легче станет…
Сергей испуганно поднял голову — догадалась.
— Ерунда, я не собирался, — соврал он, сжав в кулак остатки воли. — Просто я еще не успел… Не успел смириться…
— Прости. — Алька встала из-за стола, чувствуя себя полной дурой. — Глупость сказала. Просто слезы иногда помогают…