Если уж вдаваться в теорию, то напомню, что у философов не существует единого определения прогресса, тем более — в личной жизни. Отсталый Гегель считал, что критерием прогресса является увеличение свободы в обществе. Передовой Маркс объявил критерием прогресса развитие производительных сил. В обществе, исповедующем марксизм, появились термины «человеческие ресурсы», «рабочая сила». Человек, семейный или одинокий, с общественного дна или из «новой элиты», занимал свое место в строю и расценивался как воспроизводимое природное сырье, вроде леса. Его швыряли во все горнила без жалости; при этом марксисты считали свои догмы абсолютной истиной, а себя — мессиями, несущими человечеству счастье. Они тоже были взаимозаменяемы, эти философы (помните сталинское: «Незаменимых людей нет!»?), и послушно растворялись в своем деле. Зато считалось, что их устами говорила история, а современные люди — глина, из которой предстоит вылепить будущее. Потери на этом пути неизбежны, но все они — на благо несмышленого человечества. «Не можешь — научим, не хочешь — заставим!» Николай Бухарин уточнил: «Пролетарское принуждение во всех его формах, начиная с расстрелов и кончая трудовой повинностью, является, как парадоксально это ни звучит, методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи». Человеческие материалы всех стран, соединяйтесь!
Иван Бунин незадолго до отбытия из Одессы в эмиграцию записал: «Разве многие не знали, что революция есть только кровавая игра в перемену местами, всегда кончающаяся только тем, что народ, даже если ему и удалось некоторое время посидеть, попировать и побушевать на господском месте, всегда в конце концов попадает из огня да в полымя? Главарями наиболее умными и хитрыми вполне сознательно приготовлена была издевательская вывеска: «Свобода, равенство, братство, социализм, коммунизм!» И вывеска эта долго еще будет висеть — пока совсем крепко не усядутся они на шею народа».
Уселись очень вскоре, почти сразу.
Бывший киевский политик и газетчик, убежденный монархист Василий Шульгин, которому довелось принимать отречение от престола последнего российского императора, писал в «Трех столицах»: «Без панов жить нельзя. Что такое «паны»? «Паны» — это класс, который ведет страну. Во все времена и во всех человеческих обществах так было, есть и будет. Его называли: высшими кастами, аристократией, дворянством, буржуазией, интеллигенцией, элитой, классом «политиканов», «революционной демократией» и, наконец, на наших глазах называют «коммунистами» и «фашистами». Иногда правящий класс окрашивается в национальные цвета, и тогда его называют то «варягами», то «ляхами», то «жидами». При всей разности у всей этой формации людей есть нечто общее…»