Застолье в застой (Коротич) - страница 82
Накануне моего дня рождения я совершил очередную глупость, когда полез разнимать дерущихся собак и моя собственная овчарка тяпнула меня за голову. Пес мой извинялся после этого всю оставшуюся ему жизнь, а я праздновал свой день в кепке, потому что пораненную голову страшно было показывать. «Ничего, — сказал Борис Олийнык. — Нас всегда одни и те же собаки кусали за головы. Выпьем за то, что мы оказались сильнее».
Выпить с Иваном Драчом и Борисом Олийныком, сверстниками, с которыми мы вместе пришли в литературу, вместе получали свои выговоры и премии, надо было непременно. Что я и сделал. Как бы ни складывались наши жизни, они соединены навсегда — особенно теперь, когда нет уже в живых Ивана с Борисом.
Перед Виталием Кличко я обнажил свою покусанную голову. Мы дружны много лет, я гостил у братьев в Гамбурге, мы обедали в московских и киевских ресторанах, у меня на даче и не раз преломляли хлеб за порядочность, соединявшую достойных людей во все времена. Виталий Кличко перестал царствовать на ринге, стал киевским мэром, но я пожелал им с братом выигрывать все бои и в дальнейшем.
Иначе — зачем подниматься на ринг?
Перед Новым, 1991 годом Павел Глоба принес мне гороскоп для публикации в журнале. Он предлагал объявить нашим читателям, что в 1991 году Горбачев будет отстранен от власти, в стране начнутся большие перемены и (это он сообщил мне лично, не для печати) мне лучше на время уехать куда-нибудь подальше на год или около этого, чтобы не попасть под паровые катки общественных перемен.
Глобу я отругал, гороскоп публиковать запретил, но все сбылось точно по предсказаниям. До сих пор не понимаю, каким образом Алан Чумак по телефону снял приступ радикулита у моей родственницы, как Джуна Давиташвили купировала у меня приступ головной боли, а Кашпировский мог обезболивать полостные операции по телевидению.
В мире должны быть непонятные вещи, и я всегда уважал это. Если что-нибудь меняется к лучшему, я радуюсь такому событию, даже ничего не понимая. Столько на свете необъяснимого зла, что непонятое добро должно утешать и обнадеживать.
По какому поводу я тогда оказался в южном американском штате Теннесси, вспомнить не могу, но помню, что там в это время происходил фестиваль местных самогонщиков. Все они гнали виски по собственным рецептам, предлагая желающим попробовать продукт и оценить его в баллах. Самогонщики соревновались одержимо, и я не мог не поделился с двумя из них рецептом отечественной табуретовки, который был выслушан весьма уважительно.
Опыт проведения таких соревнований я был бы рад распространить дома, но не сложилось…