— А две недели мне что делать? — жалобно спросил Существо.
— Ну что, отдыхайте, общайтесь, — Христофоров выставил пятерню и начал зажимать пальцы. — В первую палату еще не заглядывали? Там у нас злобная птичка Ангри Бёрдс живет, с компьютерными играми перебравшая, — раз. С вами в столовой за одним столом кушает мальчик, который ложкой отказывается есть и вылизывает тарелки, он — собака, оборотень — два. Пока всё… Но ваши коллеги прибывают довольно часто.
— Я не сумасшедший!
— Обижаете, Павел Владимирович. Самого себя обижаете. Анекдоты любите? Я расскажу один, он мне особенно нравится. Мужик проезжает возле сумасшедшего дома, вдруг колесо у машины прокололось. Стал он менять колесо на запаску, и вдруг все четыре винта упали у него в люк. Что делать? Тут высовывается из окна сумасшедший и говорит: «Возьми по винту с каждого колеса и закрепи запаску на трех винтах, и на остальных колесах останется по три винта». «Ну конечно, буду я слушать сумасшедшего», — говорит мужик. Но делать нечего, самому ничего в голову не пришло, попробовал — правда получилось. И он тому в окно кричит: «Что же тебя там держат, коли ты такой умный?» А тот отвечает: «Я сумасшедший, а не дурак!» Мораль сей басни какова? Чтобы сойти с ума, его надо иметь. У вас же есть ум?
— Есть, — кивнул Существо.
— Значит — чисто теоретически, — вы могли с него сойти и представить себя Существом. Так?
— Так…
— Ну, на этом пока и остановимся. Таблеточки, что вам дают, пейте, в тайники не прячьте. А то бывает у нас такое: кладов понаоставляют, а потом сами к этим кладам через месячишко после выписки и возвращаются. И опять на семьдесят дней — ждать пока терапия подействует.
* * *
— Сначала я молчать хотела. Поверьте, моего стыда Вы не узнали б никогда, — талдычил Шнырь в игровой.
Христофоров, засучив рукава, замер в стойке. За каждым его движением следило четыре пары глаз. Никто не решается накинуться первым, а скоординировать действия им в голову не приходит.
— Ну, — Христофоров выжидающе поманил к себе пальцем. — Смелей! Кто на толстенького?
«Кто на толстенького? Кто на толстенького?» — запел он, пытаясь подражать Андрею Миронову, но вышло не очень. Вдруг на миг показалось, что пол уходит из-под ног, спина покрылась испариной. Он сжал зубы и тряхнул головой, получилось как приглашение.
— Иииииии!.. — закричал Шнырь, отбросил книжку и, склонив голову, как бычок, ринулся на Христофорова. Тот выставил ногу, сделал подсечку и одной рукой подхватив падающего Шныря, другой ухватил его за ухо.
— Одно есть! Тянем, потянем — вытянуть не можем!