– Они плохие воины, но сильные мужчины, – подхватил я эстафету. – Думаю, их можно выгодно продать людям с восхода, тем, кто сажает на румы рабов.
Смотреть на Дира – одно удовольствие. Лицо побагровело. Рот открывается и закрывается. Беззвучно. Как бы удар мужика не хватил? Хотя вряд ли. Здоровья у такого – на троих.
– А вот по остальным хочу с тобой посоветоваться, князь, – деловито произносит Трувор, игнорируя состояние смоленского вождя. – Многие из наших пленных явно не из бедных родов. Как думаешь: если мы попросим за всех сразу тысячу марок серебром, нам заплатят?
– На рынке в той же Бирке мы смогли бы выручить больше! – возражаю я. – Там есть красивые женщины, а многие мужчины наверняка владеют ремеслами. Его город, – кивок в сторону впавшего в ступор Дира, – славится своими умельцами.
– Так до Бирки их еще довезти надо. Часть наверняка умрет по дороге, – не соглашается Трувор. – Опять-таки на кормежку расходы.
– Это да, – соглашаюсь я. – Хорошо кормить – большие расходы. Плохо кормить – будут умирать. А это тоже расходы. Но тысячи, я думаю, маловато. Две тысячи – хорошая цена.
– Да, две лучше, чем одна. Но заплатят ли? Что скажешь, князь?
Дир смотрит на Рюрика. Тот ласково улыбается. Нам. И Диру. Точь-в-точь заботливый папочка, наблюдающий за играющими детьми.
– Князь! – не выдерживает Дир. – Что я слышу? Ты же обещал! Ты сказал: мне заплатят за обиду!
– Брат мой, разве я такое говорил? – Рюрик демонстрирует искреннее непонимание. – Я сказал: меня это не касается. Меня не было на том капище. Я сказал, что не потребую выкупа за ваших пленных. Да и как я могу его требовать, если это не мои пленные? – Рюрик шевельнул бровями, изображая удивление. – Я сказал, что лично мне ничего не надо, и это слышали все, и мои люди, и твои. И сейчас с тобой говорю не я, а мои уважаемые союзники. Это их добыча, их трофеи. Они вправе распорядиться ими, как пожелают. Да и что тебе до их пленников? Если в плен угодил кто-то из твоих младших дружинников, то, я думаю, тебе следует поблагодарить Ульфа и Трувора за то, что они избавили твою дружину от слабых, а родичей горожан пусть выкупают сами горожане. Пусть договорятся о размере выкупа, а уж я, как твой старший брат, готов поручиться, что обмен пройдет честно. И еще вот что, я сказал: от тебя мне ничего не нужно. Ты – мой брат. Но было бы правильно, если бы твой город преподнес мне подарок. Всё же я многое сделал для нашей дружбы и расходы понес немалые.
– Верни мне мою клятву! – прорычал Дир. – Или…
– Или – что? – согнав с лица добродушную улыбку, перебил Рюрик. – Ты стал моим младшим братом только что – и уже забыл об этом? Грозишь мне! Грозишь богам, которыми ты клялся! И даже забыл о том, что это ты пришел ко мне! И сейчас лишь закон, оберегающий посланников, защищает тебя от моего гнева. Закон, данный нам богами, гнев которых, как я вижу, ты тоже ни во что не ставишь. Скажи мне,