Я посмотрел на князя в упор:
– Можно спрошу тебя напрямик?
– Спрашивай, – кивнул князь.
– Зачем ты за Рюрика ратуешь? Что тебе в этом проку? Вы не соправители больше, а соседи, насколько я знаю. Дружить – это понятно. Но остальное – зачем?
Если он пытается спровадить опасного соседа, то напрямик об этом не скажет. Но я догадаюсь.
Вопреки ожиданиям, Гостомысл ответил прямо:
– Он зять мне. Его дети – мои внуки.
Исчерпывающе.
Поговорили немного о жизни. О политике тоже.
По косвенным признакам становилось понятно: не все у Гостомысла так гладко, как он хочет представить. Ладожское княжество здорово уменьшилось в размерах. Часть данников отжал себе Рюрик, но это Гостомысл принял спокойно. Однако варяги тоже его теснили. И Трувор, практически узурпировавший Плесков и окрестности, и Ольбард, постепенно бравший под контроль весян, подогнувший под себя здоровенный кусок Ладожского озера. Ольбарда понять можно: ему нужен свой личный выход на Балтику. Нужны опорные пункты на морском берегу. «Грозить шведам» и прочим скандинавам. Без моря варяжское сообщество превратится в одно из многочисленных здешних племен вроде тех же кривичей[4].
Гостомысл, далеко не дурак, понимал: если варяги станут главной силой на Ладожском озере и, более того, укрепятся на Балтике, то при желании они вообще смогут закрыть доступ к Волхову и, собственно, к Ладоге.
Меня это, кстати, тоже касалось. Путь «из выборжан в греки», частично контролируемый мной, тоже выходил на Ладогу. Впрочем, с Ольбардом мы как-нибудь договоримся. Может, и со свеями он мне подмогнет. Мой залив ведь тоже к морю открывается.
А вот с Гостомыслом Ольбарду договариваться не о чем, да и незачем. Нищает старая Ладога. Ожидаемым крахом закончился их бизнес со стеклянными бусинами в качестве платежного средства. Бусины стали просто украшением, а за дары леса теперь приходилось платить нормальными монетами. Да, у Ладоги оставался частичный контроль над Волховом и ладожским волоком. Но когда с одной стороны сей речной путь будет контролировать Ольбард, а с другой – Рюрик, с таможенными пошлинами особо не разбежишься. Вот такая нынче не радужная перспектива у князя, чьи владения когда-то доходили аж до Чудского озера.
– Что закупить-то хочешь? – спросил Гостомысл.
– Луки нужны хорошие. И стрелы.
Князь удивился. В его понимании мы, нурманы, больше по части колоть-рубить.
– Кирьялов моих вооружить хочу, – пояснил я.
– Рискуешь, ярл, – покачал головой Гостомысл. – Не боишься, что эти стрелы в тебя же и полетят?
Я пожал плечами. Акул бояться – в море не купаться.