— Тебе, наверное, интересно, почему я тебя сорвал с объекта…
Иван пожал плечами, не посчитав нужным комментировать очевидное.
— У меня касаемо твоей зарплаты вопрос.
Ваня резко вскинулся. Если ему урежут оклад — он уволится! И гори оно все синим пламенем.
Надоела ему несправедливость, хотя должен был и привыкнуть, за столько-то лет!
— А что с ней не так?
— Это ты у меня спрашиваешь? — приподнял кустистые брови генеральный. — Разве ты не в курсе, что получаешь меньше всех в бригаде?
— Это для меня не секрет. — Иван провел ладонью по колючей макушке. Его недоумение все усиливалось.
— А почему же ты все это время молчал? Тебя всё устраивает?
— Ну… Нет, не устраивает. Я подходил к начальнику участка несколько раз…
— И, что? Разве что-нибудь изменилось?
— Не то, чтобы…
— Так почему ты не пошел выяснять дальше? — все сильнее хмурился Василич.
Иван передернул плечами и опустил голову. Ну, не объяснять же генеральному, что он с детства привык к несправедливости, что та тянулась за ним всю жизнь, как сопля за аллергиком?! И если сравнить все несправедливости, с которыми ему пришлось столкнуться по жизни с айсбергом, то происходящее сейчас — было всего лишь его вершиной. В то время как большая часть проблем была скрыта под толщей воды. Но они бурлили в нем, сотрясая тот айсберг так, что дерьмо, вываленное на его вершину прорабом участка, уже смыло волной.
— Такс, — в нетерпении ударил по столу Василич, — недополученную зарплату получишь в виде надбавки к ежемесячному окладу. Всю сумму сразу выдать на руки не получится — сам понимаешь.
Но частями вернем.
Ваня ошарашено уставился на начальника. Хлопнул шоколадными глазами раз, другой…
— Ну, что ты стоишь, рот открыл? За что это тебя так начальник невзлюбил, расскажешь?
— Так известно, за что… — пожал плечами парень, справедливо рассудив, что Василич уже и сам навел справки. Соответственно, не мог не знать, что объективных причин для такой ненависти попросту не было.
— Ладно… Я с ним поговорю.
— Тогда мне там не работать, — вздохнул Иван. — Можно сразу увольняться.
— Вот еще. Скажешь тоже. Уймется он. Не переживай. А если что-то такое заметишь — сразу говори.
Не молчи!
Иван сомневался, что начальник скушает эту пилюлю. Уж слишком гнилым он был. Значит, наступят тяжелые времена… Генеральный бросил взгляд на часы, и парень понял, что пришло время прощаться. Хорошо, а то он уже и так у него столько времени отнял! Хороший все-таки мужик — Василич. Другой бы на его месте и не снизошел бы… Но тот, ребята рассказывали, сам с низов поднимался. Поэтому звездной болезнью не страдал.