Тонкой беспокойной стрункой с тоскливым звучанием в нем вибрировал страх. То нарастающий, как крещендо, то сходящий на нет. И только рядом с Люсей муть в душе оседала. Было в ней что-то легкое, искрящееся, успокаивающее. Некое заразительное веселье, и бесконечное тепло, которым та щедро его одаривала, развеивая все сомнения.
Однако прошлое все еще не отпускало. Ивана накрывали болезненные воспоминания. И неприкаянность, и мучительное одиночество, и нереализованное желание быть для кого-то нужным, и его потребность в любви… Все то, что он загонял в самые дальние тайники памяти. О чем не хотел вспоминать…
Любовь к женщине вновь сделала его беззащитным. Всколыхнула все страхи, но, в то же время… подарила счастье и надежду. Никогда еще Иван не чувствовал себя настолько цельным, настолько… завершенным. Настолько… на своем месте.
— Не спишь?
— Не сплю, — вздохнула Люся на том конце провода.
— Ты же твердила, что я тебя утомил… — напомнил Иван, широко улыбаясь.
— Еще как… Но без тебя уснуть почему-то не получается. Хотя и с тобой не заснешь!
Иван рассмеялся в голос.
— Что делаешь?
— Крашу ногти…
Ваня сглотнул. В воображении возникла прекрасная картина. И он многое бы отдал, чтобы увидеть её наяву. Люсеньку, красящую ногти в неизменный алый цвет. Ее же, прихорашивающуюся у зеркала, или примеряющую новое платье… В его жизни так сильно не хватало этой женственности! Баночек-скляночек с духами и кремами возле его бритвенных принадлежностей. Розовой зубной щетки, около его, голубой. Крохотных туфелек — рядом с его, почти сорок шестого размера, ботинками.
Откровенного кружева женских трусиков вперемешку с его непритязательными хлопковыми боксерами…
— Слушай, Вань, а хочешь, завтра к Ирке с Серегой за город поедем? У них от бабки хатка осталась.
Они звали на шашлыки.
— Хочу, конечно. Я с тобой все хочу! Заехать за тобой прямо сейчас? — не то пошутил, не то на полном серьезе спросил Иван, вызывая тем самым Люсин громкий смех.
— Нет, уж, маньяк… Дотерпи до утра. Может, и правда удастся поспать…
Ваня заехал за Люсей в десятом часу, а уже к обеду они вместе с Серегой Чипижным жарили мясо на заснеженной площадке возле приземистой неухоженной хатки. Неподалеку дети лепили снеговика, а Люся с Иркой, сидя на покосившейся веранде, пили горячий чай и лениво о чем-то переговаривались.
Иван с каким-то щенячьим восторгом впитывал в себя все происходящее. Для него такого рода посиделки были чем-то неведомым, незнакомым. Тем, о чем он мечтал ребенком, и тем, что с ним так и не случилось. До этих пор. Рядом с Люсей совершенно неожиданным образом мечты становились реальностью… И так легко было представить, что где-то здесь бегают и их дети. Дети, которым они вместе подарят счастливое детство.