— Братья! Сегодня мы говорим о том, что чистота вод Ганга — символ духовного здоровья нашего народа. Наша душа чиста, я верю в это, но дела наши грязны! — Чанхури возвысил голос, стараясь передать свое волнение в связи с горькой необходимостью признать эту скорбную реальность. — Мы осмеливаемся спускать в Ганг отбросы наших предприятий — в тот самый Ганг, который переполняет почтением наши сердца. Почему же это почтение не может спасти реку? Или оно рождается в порочных людях, которым следовало бы очистить себя перед тем, как браться за святое дело.
Он выдержал паузу, ожидая реакции публики. Она ответила ему не слишком бурными, но вполне вежливыми аплодисментами.
— Ганг берет свое начало не только в Гималаях. Подлинные его истоки в душе каждого человека. Мы загрязнили его воды своей нечистой политикой, коррупцией, опутавшей всю страну, своим неверием, наркоманией! Преступники, смывая свои грехи в этих водах, тоже загрязняют их, — продолжал Чанхури. — Если вы доверите мне возглавить эту кампанию, я обещаю… — он запнулся, как бы стараясь полнее выразить собственную решимость отдать все силы борьбе за Ганг, — нет, я не просто обещаю, я клянусь…
Собравшиеся внимали ему с искренним сочувствием, и, поддаваясь его волнению, стали обмениваться одобрительными взглядами. Это не укрылось от внимательно следившего за всем происходящим господина в строгом сером костюме, сидевшего в последнем ряду. Он повернулся к молодому человеку в расстегнутой на груди рубашке и незаметно для остальных подал ему знак: момент настал, можно начинать!
Тот побледнел и, что-то неслышно прошептав, рванулся к помосту, на ходу вытаскивая из-за пазухи нож.
— Не верьте ему! — закричал он срывающимся голосом. — Этот негодяй хитер, как гиена! Он обманщик и предатель!
Несколько полицейских сразу бросились к нему, однако юноша слишком активно размахивал своим ножом с преувеличенно длинным лезвием, чтобы они могли сразу схватить его.
— Я убью тебя, Бхагават Чанхури! Все равно я доберусь до тебя! — угрожал молодой человек, не предпринимая, однако, реальных попыток воплотить свои угрозы в действие, хотя его враг стоял не более чем в метре от того места, где металось сверкающее лезвие.
Полицейским наконец удалось заломить ему руки и заставить бросить оружие. Они сбили парня с ног и поволокли прочь, награждая немилосердными тумаками, хотя он сразу же перестал сопротивляться.
Собрание проводило его негодующими возгласами, обвиняющими юношу в преступной попытке расправиться с замечательным человеком, готовым взвалить на себя заботу о святой реке. Человек в сером с интересом выслушал все это, сохраняя на лице невозмутимое спокойствие.