— Дорогой друг! Пустяки, ну, право, сущие пустяки, что вам прежде не приходилось сотрудничать в прессе! А теперь придется. Не боги горшки обжигают. Садитесь и пишите. Побольше революционного темперамента, а вам его не занимать стать. Пишите, это архиважно…
Первоначально предполагалось, что Инесса прочно обоснуется в Кракове. Она лелеяла мысль выписать сюда детей из Москвы, даже квартиру подыскивала. Но революционная целесообразность — высший закон, определяющий поступки большевика, — требовала переезда из Галиции в Париж. Надо было укрепить Комитет заграничных организаций.
До Парижа предстояло объехать несколько большевистских заграничных групп, выступить там с чтением рефератов, наладить связи.
Однако, прежде чем вместе с Инессой покинуть Краков, давайте послушаем музыку.
Могучие и властные аккорды вступления. Порывистая, мужественная, полная борьбы музыка первой части. Свободная и плавная мелодия спокойной, как река, второй части. Радостная, полная движения третья часть. И вот — финал, краткий, энергичный. Это Восьмая, Патетическая, соната Бетховена. Бунтарское, проникнутое пафосом революционной борьбы молодое произведение молодого гения.
Прозвучали последние ноты. Руки пианистки еще лежат на клавишах, но теперь, после виртуозных пассажей и мощных аккордов, они покойны, недвижимы. Замерли и слушатели. Все еще во власти могучей, жизнеутверждающей музыки. В тесной кучке друзей — Ленин. Подперев подбородок рукой, он застыл в той же позе, в которой, не шелохнувшись, слушал любимую сонату. И сейчас, когда стихли звуки, Владимир Ильич не спешит расстаться с миром музыки, стряхнуть с себя ее очарование.
Играла сонату Бетховена Инесса.
Всю жизнь музыка была ее страстью. И если бы Инесса не стала профессиональным революционером, я думаю, могла бы стать выдающимся пианистом. Для этого имелись все предпосылки: талант и трудолюбие, вдумчивость и, главное, любовь.
Впервые сев за фортепьяно в шестилетнем возрасте, она до последних дней своих не могла равнодушно пройти мимо инструмента. Натура глубокая, сосредоточенная, неговорливая, за роялем находила она выход чувствам и переживаниям…
Кочевая жизнь отрывала Инессу от музыки. Давалось это нелегко.
В письмах, посланных из Швейцарии дочери Инне, то и дело встречаются упоминания о музыке:
«Мне жаль, что ты не учишься музыке, я уж как-то мечтала о том, как бы мы стали с тобой играть вместе — я на фортепиано, а ты на скрипке…».
«У меня будет фортепиано, и я этому радуюсь — очень, очень хочется играть, особенно в грустные минуты, — это так успокаивает и примиряет».