Всевозможные поручения росли словно снежный ком. Отказа не было, даже если задание Инессе и не совсем по душе. Надо! — вот девиз.
Дочери вспоминают, что мать очень уставала. Поздно вечером заявлялась домой, измученная настолько, что слово вымолвит с трудом. Улыбнется ласково, закусит чем бог послал (а «посылал бог» в те времена пищу весьма скудную, чаще всего картошку в мундире, сваренную усовершенствованным способом: в самоваре) — и на боковую… Лишь однажды Инесса Федоровна, поддавшись минутной слабости, пожаловалась дочкам: «Мостовую мостить и то, наверно, полегче…» А с утра опять заторопилась, застучала стоптанными каблучками: «Ну, я, девочки, побежала!..»
Еще одно дело, организованное и проведенное Инессой. Я говорю о школе советско-партийной работы, которую создало в Москве областное бюро партии весной 1918 года. «Можно с полным правом сказать, — пишет старая коммунистка Александра Петровна Дорогова, заведовавшая этой школой, — что московская губернская партшкола 1918 года была предшественницей и зачинательницей системы партийно-советского просвещения» (ЦПА ИМЛ, ф. 71, оп. 15, ед. хр. 272).
Инессе чрезвычайно полезен был опыт ленинской школы в Лонжюмо. Потому-то, возможно, и выпала на ее долю эта обязанность. Но так или иначе, а повозиться со школой пришлось. Помещение нашли быстро — в бывшем особняке Рябушинского на Спиридоновке. И общежитие для слушателей устроили, и питание организовали. Сложнее оказалось с программой: ведь опыт-то был только дореволюционный. Тогда готовили подпольщиков, а сейчас — кадры партии, находящейся у власти.
Инесса составила обширную программу. Я обнаружил ее в фондах Московского окружкома партии (ЦПА ИМЛ, ф. 60, оп. 1, ед. хр. 7). В программе занятий— двадцать один курс, начиная с таких дисциплин, как методы исторического материализма и основы политической экономии, и кончая изучением приемов пропаганды и чтения лекций. Среди лекторов — Мещеряков, Ярославский, Ломов, Акулов. Два цикла лекций взялась прочитать Инесса — «Женский вопрос» и «История рабочего движения в Западной Европе».
Но Александра Петровна Дорогова (мне удалось ее разыскать в Москве, и она дополнила свои письменные воспоминания некоторыми колоритными подробностями) рассказывает, что Инесса нередко заполняла «окна» в расписании занятий. В то неспокойное время случалось это часто: отсутствовал то один, то другой из преподавателей, и все по уважительным причинам — мобилизации, экстренные вызовы, тревоги.
Занималась Инесса и составлением учебного плана, и подбором лекторов. Да и вообще, чуть что приключится — заведующая школой, совсем юная в ту пору девушка, бежит к Инессе: «Товарищ Инесса, голубушка, выручайте». И выручала.