— Точно. А по всему выходит, что и на это у них сил не хватает. Один человек около заводи, один на вышке около ворот, один на лесной тропе… Нет, вряд ли. Скорее, пацаны стерегут. Да и на холме со стороны Ветлуги одного хлопца с острым взглядом посадить не мешало бы. Я, кстати, заметил, что бегал тут один мимо нас. Их вестниками, по-моему, как раз и кличут. Поэтому Свара с десятником нас и встретили почти у самой деревни. Веси то бишь. И то еле успели. Если на уме держим семь дружинников да посменную службу, то получается в самый притык. А значит?
— Значит, трое здоровых мужиков им позарез нужны. Для работы или для службы. Сколь бы их самих ни было — семь или цельный десяток.
— Вот-вот. Поэтому все свои карты мы сразу выкладывать не будем. И так возьмут на жительство, только креститься двумя перстами не забывай, — ухмыльнулся Иван. — А своими в любом случае можем стать только после проверки делами или службой.
— Ты, как я понял, служить собираешься?
— А куда бедному егерю еще податься? Потому и к Сваре напросился.
— Как он к тебе лисой-то подкатывал. Вопрошал, как по отчеству тебя величают…
— О, ты уже местными словечками бросаешься.
— Да какими местными… Хотя да, едрен батон. Понемногу врастаем в обчество. Мы их словечками, а они, может быть, нашими пользоваться будут.
— Дай бог, дай бог… — Иван поерзал, ловчее устраиваясь на чурбачке, и продолжил: — Что насчет кузни скажешь?
Радка в самом начале пажити ушла в отрыв и около кузни, примостившейся рядом с тыном, их встретил сам Любим в обнимку с внучкой, вздернув поседевшую бородку и рассматривая, слегка сощурившись, новоявленных гостей. Чинно поздоровавшись с отцом, Антип представил всю пешую процессию по очереди, упомянув про историю с медведем и про то, что пригласил путников погостевать. Любим его на этом прервал, сказав, что надо сначала накормить гостей, а потом уже и разговоры вести своим чередом. При этом он успел цыкнуть на Свару, зашедшего, по его мнению, слишком далеко в кузню, отчего тот вылетел из нее как ошпаренный, а также поинтересовался любопытными взглядами Николая, которые тот бросал на видневшийся горн и инструменты в углу помещения. Узнав, что тот тоже причастен к кузнечному делу, хмыкнул, но одобрительно пробормотал, что это дело зело доброе, помощники завсегда нужны. И послал Радку вперед попросить соседку Агафью собрать что-нибудь на стол поснедать. Девчушка нахмурилась, услышав про ту, оправдывая этим поговорку про одну хозяйку на кухне, однако спорить не стала и умчалась ланью вперед.
— Ничего особенного не скажу, — пожал плечами Николай. — Парой слов с Любимом всего лишь перемолвились, да и горн тот же в полутьме не разглядишь. А как расположена кузня, ты и сам видел. Понабросаны тонкие стволы на края яруги, все тяп-ляп, на скорую руку. Надо признать, правда, что времени у них не было что-то дельное построить… А! Заметил я, что звук из оврага наружу глухо доносится и все больше в сторону леса. Так что это еще один довод, что хоронятся они от обнаружения с Ветлуги. Если примут нас, то попрошусь у Любима осмотреться в его хозяйстве да поспрошаю, как железо они добывают и что с ним делают.