Ниссов вытеснили из мира-кармана в «ничейные земли» и запечатали границу сильной магией, чтобы изгнанники не вернулись.
Все молчаливо надеялись, что без питания, на просторах планеты, где нет ни единой разумной расы, Сал и его народ сгинут… Но… они как-то выжили.
– Наверное, их появление связано с нестабильностью границ, – вздохнула Вира, когда я вошла на кухню, с наслаждением вдыхая аромат вишневого чая.
– Садись, глотни и – на работу! – резко сменила тему велфийка, и по ее красноречивому взгляду я поняла – к дальнейшим расспросам Вира не готова. Она поведала все, что планировала и считала нужным. Что ж… пока мне и этого более чем достаточно.
Мы с Вирой мирно попили чай, обмениваясь доброжелательными взглядами, теплыми улыбками, но, не проронив ни слова.
Семья Тала все больше поражала мое воображение.
Высказать это Вире казалось неуважительным, пожалуй, даже грубым. Ведь и она относилась к этой, самой семье. Но мысли упорно крутились вокруг любвеобильного создания генетиков Лагриона, его похождений и детей.
Интересно, почему Сальвин назвал Виру сестрой Талисса? Не «нашей сестрой», а «сестрой Талисса»? Если нисс и велф братья, то, как так вышло, что Виру Сал не считал даже родственницей?
А может она не родная сестра Талу? Например, двоюродная? Или сводная, сестра от другой матери?
Не-ет, не может быть! Ведь тогда Тал относился бы к ней с тем же предубеждением, что и к Хейле. Или нет?
Но ведь и Вира рассказывала историю Тала, Лагриона и двух его женщин отстраненно. Не похоже, чтобы она повествовала о родной матери! Уж кого-кого, а родную маму велфийка чтила бы как никого другого.
Так может она и впрямь сестра Тала от другого отца? Или – ребенок от семени Лагриона, которым, похоже, «осчастливили» многих человеческих женщин.
Я вконец запуталась и понимала одно – как только появится возможность, нужно хотя бы в голове нарисовать это странное родовое дерево для Тала и остальных.
В полной тишине, как и прежде, мы с Вирой закончили с чаепитием. Велфийка вскочила и быстро собрала со стола грязную посуду.
Глядя как она моет чайник, кружки, вытирает их желтым полотенцем и расставляет на полочке, в черном деревянном шкафу, я думала о короле велфов.
О том, что его близкие и враги внезапно стали гораздо важнее, чем хотелось бы.
Словно что-то неведомое резко стерло границы между мной и Талом. Я пропиталась его запахом – молока и цитрусовых. Не только чувствовала велфа как кого-то очень родного, но и озадачилась его проблемами, озаботилась его тревогами.
Вира закончила с посудой и потянула меня на выход из квартиры. Я шла следом за ней в клуб, в какой-то прострации, не в силах вынырнуть из собственных мыслей.