— Приведи другой пример.
— Да сколько угодно, — сказал Бекстрём. — Вспомним Янов день, который он провел в трактире в Мариефреде. Естественно, он был там один.
— Но он ведь снял двухместный номер.
— А ему нравится иметь много места, когда он спит. Или немного запасного пространства на случай, если подцепит кого-то.
— Но он ведь обедал и ужинал в обеденном зале, — напомнила Лиза Ламм.
— Да, и я видел счет, — сказал Бекстрём. — С таким заказом мне не составило бы труда справиться в одиночку. Неужели ты думаешь, нам удастся найти официантку, обслуживавшую его и того, кто, возможно, составлял ему компанию? В Янов день пять лет назад? Забудь. Если бы я смог найти такую, пожелавшую свидетельствовать об этом, то утверждал бы, что она лжет.
— Да, — согласилась Лиза Ламм. — Я также обратила внимание на отсутствие Джейди во всех документах.
— Да и вообще он просто был на озере Меларен и ходил под парусом. Один, естественно, так поступает много парней.
— А как мы поступим сейчас?
— Будем работать как обычно, — сказал Бекстрём. — Он сделал это? Само собой. Рано или поздно проговорится. Так обычно происходит с ему подобными, стоит им немного посидеть за решеткой.
После того как Даниэль Джонсон провел в следственном изоляторе сутки, Лиза Ламм потребовала изменить ему меру пресечения. И добилась успеха. Его арестовали, помимо прочего, по обвинению в убийстве. Следующие прения в суде должны были состояться через четырнадцать дней.
В НСЦ получили доступ как к его отпечаткам пальцев, так и к ДНК, и именно по поводу первых Петеру Ниеми позвонили уже на следующий день после того, как Джонсона арестовали. Пальчики подозреваемого обнаружили в трех разных местах в парусной лодке, на сегодняшний день принадлежавшей его старшей сестре. Кроме того, их нашли там, где вроде бы любому нормальному человеку нечего делать — под полом каюты.
Еще день спустя его сестра Сара связалась по телефону с Анникой Карлссон. Она разговаривала со своим отцом, и он выразил желание побеседовать с кем-то из полицейских, расследовавших серьезные преступления, в совершении которых обвиняли его сына.
— Он прочитал об этом в газетах, — сказала Сара Джонсон. — Поскольку всегда остается верным себе, захотел обсудить это напрямую с вами.
— Ты не догадываешься, о чем он хочет поговорить? — спросила Анника.
— Возможно, о старой мелкашке. Но вообще я не знаю. Его волнует происходящее.
— Я охотно побеседую с ним. Когда ты хочешь, чтобы я сделала это?
— Как можно быстрее, — попросила Сара Джонсон. — При мысли о его самочувствии, боюсь, ему не так много осталось.