Нагуливая аппетит, Микко дошел до самой окраины городка.
В пивной уже сидел актер-любитель и силач Юлиус Ахо, человек бурный и наивный. Микко поздоровался с ним и заказал себе сосиски с пивом.
— Как дела в газете, господин Лехтонен? — спросил Юлиус и прополоскал свои соломенные усы в кружке пива. — Мне кажется, вы мало пишете о театре. О том, что Антон Чехов написал новую пьесу, мы узнали только от пастора Тиккенена, который побывал на большой земле. Хотите, я сам буду писать о новостях культурной жизни?
— Что ж, пожалуйста, — нехотя ответил Микко. Ему не хотелось разговаривать с Юлиусом, он пребывал в творческом кризисе.
— Поговаривают, царь Николай собрался воевать с Японией… — не унимался Юлиус.
«Я прожил в этом городе всю свою жизнь, и он ничуть не изменился, — размышлял Микко, разглядывая приземистые деревянные здания, — вот дома, которые я знаю с самого рождения. Здесь живет мясник Паккала, его жена Эмма сама сшила эти дурацкие плюшевые занавески. А здесь, в этом опустевшем доме, еще пару месяцев назад жил аптекарь Койвисто, уехавший за лучшей долей в Америку. Только горшок красной герани от него и остался. Да, скучно в нашей местности, что ни говори».
— У нас скоро спектакль, приходите. Уильям Шекспир. Я играю короля Лира. Должен был Эйно играть, но… Кто же знал, что его женушке подвернется под руку эта чертова кочерга? Ну так что, придете? — Юлиус с надеждой посмотрел на фельетониста, который, казалось, неожиданно очнулся ото сна.
— Приду, обязательно приду. Кстати, вы не знаете, когда приходит русский пароход? — спросил Микко.
— Завтра, а что?
— Да нет, ничего. Спасибо, приятного аппетита.
Надев шляпу, Микко удалился из пивной, а Юлиус в очередной раз укрепился во мнении, что все писаки — сумасшедшие.
В полицейском участке одиноко сидел городовой по кличке Медведь. Его начальник, швед Стефанссон, наверное, доил в это время корову. Медведь крепко спал, сидя за столом, посвистывая и похрапывая. Микко взял со стола связку ключей, коими полагалось отпирать и запирать камеры для заключенных, и погремел ею над Медвежьим ухом. Городовой проснулся.
— А покажи-ка мне, дружок, протокол с места убийства Эйно Синерво.
— Не полагается, господин Лехтонен, — прорычал Медведь, утирая слюни, — дождитесь господина начальника.
— А мне казалось, ты будешь не против получить премию городского совета за поимку убийцы старого Эйно. Но если ты хочешь разделить ее с господином Стефанссоном, давай дождемся его.
«И откуда в этой туше такая расторопность», — думал Микко, глядя, как яростно Медведь шарит по ящикам стола.