. Можно сказать, что именно такое превратное толкование принципа совпадения исторического и логического стало главным препятствием для понимания истинного содержания "Науки логики".
Сплошь и рядом, начиная с современников самого Гегеля и заканчивая последним учебником философии наших дней, этому принципу насильно пытаются придать такой искажённый смысл. А так как этого в самой "Науке логики" нет, то, естественно, подходя к ней с такой установкой, читатель невольно оказывается в комнате кривых зеркал, где даже самые простые вещи начинают приобретать в его глазах либо смешное, либо ужасающее выражение. Но как известно, в комнате смеха ужасаются самих себя и смеются лишь над самими собой.
Такое искажённое понимание принципа единства логического иисторического вынуждает исследователей искать тому объяснение, что приводит их к выдумыванию новых несуразных обвинений в адрес Гегеля. Это, в первую очередь, обвинение в панлогизме и в его социальной разновидности – историцизме. Панлогизм приписывает Гегелю ту точку зрения, согласно которой мир развивается по логической идее, являющейся, якобы, демиургом действительности. Историцизм означает, что человечество развивается по законам, опять-таки, логической идеи, в которой уже предопределена вся состоявшаяся и вся будущая его история.
Последовательность открытий в истории математики, как, впрочем, и в истории любой другой науки, в общих чертах совпадает с последовательностью изложения математических правил в учебниках математики. И никого при этом не осеняет мысль обвинить авторов учебника в "панматематизме". Происходит это по той простой причине, что обыденное сознание с трепетом признает математику за науку, освоение которой требует большого труда. Если такое сознание всё-таки отваживается войти в сени науки, то делает это весьма робко, тщательно вытирая ноги, с готовностью выполнять всё то, что ему будет предписано. В отношении же философии, наоборот, царят преимущественно панибратские настроения, где каждый заведомо мнит себя Сократом, самостоятельно превзошедшим (непонятно как) достижения всех своих предшественников по философскому цеху.
Мы не будем задерживаться здесь на критике этих обвинений, они отпадутсами собой в ходе рассмотрения логики Гегеля. Однако повторим, что такая грубейшая подмена понятий ведёт к тому, что его логику пытаются насильно представить не как культуру мышления, позволяющую постигать мир таковым, каковым он нам является сейчас в своём наличии, а как трактат, воспроизводящий в словесной форме некий логос или генетический код, определяющий собой весь ход развития мира.