Тео и Рен перенесли все еще бесчувственного Пеннирояла в кипарисовую рощу между ангаром, где раньше стоял «Чибис», и кустами с дорожкой-лабиринтом. В центре рощи находился фонтан, Пеннирояла положили возле него и постарались устроить как можно удобнее. Потом Тео лег сам, закинув руки за голову, и тоже уснул. Рен удивилась; она и сама устала до предела, но точно знала, что ни за что не заснет из-за страха и переживаний. Конечно, ему проще, размышляла Рен. Тео воевал и, наверное, привык ко всяким неприятным неожиданностям.
– Фифи, птичка моя, я все объясню! – пробормотал Пеннироял, пошевелился и приоткрыл глаза. Увидел сидящую рядом Рен и сказал с облегчением: – А, это ты!
– Спите дальше, – бросила ему Рен.
– Знаю, ты плохо обо мне думаешь, – проворчал Пеннироял. – Послушай, мне очень жаль, что так получилось с твоим отцом, правда жаль! Ах, Том, бедный юноша! Я не хотел причинять ему зла. Это был несчастный случай, клянусь!
Рен поправила повязку у него на голове.
– Дело не только в этом, – сказала она. – Вот ваша книга, например. В ней же сплошная ложь! О мисс Фрейе, об Анкоридже, о том, что моя мама якобы заключила сделку с охотниками…
– А вот это как раз чистая правда, – запротестовал Пеннироял. – Признаю, я немного приукрасил некоторые события, исключительно ради интереса читателя, но именно Эстер Шоу привела Архангельск на нашу голову. Да она сама мне об этом сказала! Я, говорит, направила сюда охотников, потому что хотела вернуть себе Тома. Для меня, мол, он и есть «золото хищников»! А через несколько месяцев встречаю я в толпе беженцев из Архангельска очаровательную юную особу по имени Джулиана, невольницу, которая была в служанках у этого деревенщины, Масгарда, и, по ее словам, присутствовала при заключении сделки. Мол, пришла к хозяину пилотесса, молодая, почти девочка, с ужасным шрамом через все лицо, и рассказала о местонахождении Анкориджа.
– Я вам не верю, – сердито произнесла Рен и ушла в оранжерею, оставив Пеннирояла в одиночестве.
То, что он сказал, просто не может быть правдой. Пеннироял снова принялся за старое, переворачивает факты с ног на голову. «Но почему он настаивает на истинности именно этого эпизода, признавая, что все остальное – выдумки? – с тяжелым сердцем подумала Рен. – Может, он сам поверил в это? Мама запросто могла сказать ему, чтобы, к примеру, напугать. А что касается свидетельства масгардовской рабыни, так мало ли на свете пилотесс со шрамами – профессия опасная…»
Она тряхнула головой, отгоняя тревожные мысли. Ей было о чем побеспокоиться помимо дурацких измышлений Пеннирояла. Облако-9 неустойчиво болталось у нее под ногами, в ночном воздухе раздавался натужный скрип перегруженных строп. Дым стелился по накренившимся газонам, прикрывая от взора мертвые тела и еду, упавшую с опрокинутых столиков. Рен подобрала несколько бутербродов и съела, стоя и глядя на Шатер. Трудно поверить, что сталось с недавно прекрасным зданием. Покосившиеся стены в грязных пятнах, единственный свет в разбитых окнах – красные сполохи пожара. Большой центральный купол вспучился, как чрезмерно надутый воздушный шар. Над ним висели почерневшие от копоти аэростаты; они еще держали, но самые мощные языки пламени, вырывающиеся с крыши гостевого крыла здания, угрожающе облизывали нижнюю часть их оболочек.