– Правда, волк?
– Правда.
– Матерый?
– Вот такой, – Ганин развел руками так широко, как мог.
– И что – уцепил за нос и ушел?
– Ушел.
Степан удивлялся:
– Ну, дела. Ты, Андрей, и впрямь какой-то колдун. Мертвецы ему по ночам снятся, танки лезут прямо из-под ног, теперь еще волк.
– Колдун, – подтвердил Серега.
– Я иногда думаю: чего мы за тобой увязались? Ты же, по сути, кто? Городской! Нам с Сереней деревенским с вашей мастью не по пути. А потом ты – раз! – отчебучишь что-нибудь, и мне прямо боязно, мурашки по телу. Думаю: от Бога это у тебя или от дьявола? Как эту силищу поймешь? Ну, вроде живы пока, не погубил, значит, вроде как от Бога. И идем, значит, дальше. И я все смотрю за тобой, смотрю, а ты все чудесишь и чудесишь, хоть книгу с тебя пиши.
– Ну и напиши, – буркнул Ганин.
– Ну и напишу, – Степан подмигнул брату. – Напишем что ль, Серень?
– Напишем, – кивнул младший. – И потом гузно той рукописью подотрем.
Степан расхохотался и пихнул брата.
– Я от бабки слышал. А бабка была в лесных делах первый секретарь. У нее одного брата медведь изломал, другого в болото затянуло. И вот бабка сказывала, что жил у них в деревне дядя Федор. Сумасшедший не сумасшедший – не разобрать. А только возвращается однажды Федор из леса – дело было сразу после немцев, – а над ним свет неземной, и звери идут толпою: все, что в лесу были. И дядя Федор тут из лукошка одному ягод кинет, другому грибочка, и так все звериное царство к нему на двор пришло и там поселилось. И жило до тех пор, пока он Господу душу не отдал. Может, ты тоже, Андрей? Как Федор?
– Отстаньте, а? – попросил Ганин и потер заклеенный пластырем нос.
Под утро Ганина растолкал хмурый Фока, сунул ему в руки паспорт.
– Держи!
– Отыграл? – спросонья спросил Ганин.
– Отыграл.
Фока споткнулся о лежащий на земле рюкзак, чертыхнулся, как-то странно повел головой, и Ганин понял, что тот накурился. «Где достал дурь? Неужто разрыл схрон?» – подумал Ганин, вновь погружаясь в сон.
Во сне его уже ждали.
«Ну, Андрюша? Где же ты?»
«Иду, проклятые, иду…»
На другой день стали ясны размеры ночного выигрыша Фоки. Фока резался в карты с «костюмами» до утра. Когда поднялось солнце, совсем еще бледное, Фока уже имел на руках паспорта всех членов своей команды, паспорта агентов, их служебные удостоверения и наличность, полностью их костюмы (Фока побрезговал, снимать не стал), одну пару золотых запонок, стремный бордовый галстук и наручники с порядковым номером новгородской конторы ФСБ.
Под утро он закончил игру. Один из агентов полез в драку, другой его остановил. Вопрос решили полюбовно. Фоке предложили: «Или мы тя ща застрелим, паря, или ты отдашь нам весь свой выигрыш, будь он неладен. Паспорта своих дружков можешь оставить. Все остальное вертай взад».