Варя. Варенька. Варенок. Он подумал о том, как приедет и поведет Варю гулять – обязательно в парк. Он купит ей надувных шаров, самых ярких, и сладкой ваты. Варя очень любит сладкую вату, но Марина редко разрешает ее есть. «Сахар, – говорит Марина. – Сплошной сахар». Плевать. Когда они будут в парке, Варя получит столько сахарной ваты, сколько захочет. И тогда, зарывшись лицом в розовое ватное волокно, она поднимет на него глаза и спросит: «Зачем ты делаешь это? Зачем подкупаешь меня? Ведь у меня теперь есть другой папа…»
Ганин выругался и швырнул окурок на землю. День не складывался. Жизнь не складывалась. Все катилось к чертям.
– С вами все в порядке?
Галина Веденеева подошла тихо и теперь, прикрыв ладонью глаза от солнца, разглядывала его.
– В полном, – буркнул Ганин. – Несмотря на то, что мир напоминает адскую плавильню.
– Синоптики говорят, это лето – одно из самых жарких, какие бывали здесь. Возможно, даже самое жаркое. На западе уже вовсю горят леса. Новгород заволокло гарью, нечем дышать.
– Ребята в лагере говорили о пожарах. Но сами мы огня не видели. На нашем направлении пока чисто.
– А какое оно, ваше направление?
Ганин подумал, стоит ли отвечать, и решил ответить. Ведь не побежит же девчонка докладывать об их маршруте фээсбэшникам? Да и маршрут, если поразмыслить, до настоящего момента оставался условным: шли в одну сторону, пришли в другую, сами не ведая куда. А теперь и вовсе встали на месте.
– Мыски, – сказал он. – Наше направление – окрестности деревни Мыски. Знаете такую?
– Я выросла в этих местах. Знаю. До Мысков отсюда километров тридцать. И идти вам надо было не здесь, а взять правее километра на два-три. Правее – речка, двигаться вдоль русла легче, там полого. А тут – бурелом. Вы ведь с юга пришли?
– С юга.
– Значит, вам надо было к реке. Карту не смотрели, что ли?
– Смотрели, – ответил Ганин и запнулся. Вспомнил, как уходили из лагеря пьяными в дым и как неверную дорогу указал им странный лесной дед, который, возможно, и не существовал вовсе, а всего лишь привиделся с перепоя.
– Ночью шли, – сказал он. – Вот и сбились с пути.
– Что же вы ходите по ночам? Почему не днем?
– Нужда заставила.
– А знаете, что про вас говорят?
– Эти? – уточнил Ганин, кивнув туда, где пировали агенты и возились с танком специалисты спасательной службы.
– Они самые.
– И что же?
– Они говорят, что все вы поголовно – преступники и рецидивисты. А если и нет, то просто циничные и безжалостные люди, готовые мать родную продать, лишь бы заполучить то, что лежит в земле. Говорят, что вы грабите могилы, что вам незнакомы слова «память», «уважение», «почитание предков». Они считают, что вы годитесь только для мародерства, и вам без разницы, что перед вами: кости ваших отцов или врагов ваших отцов. Вы все готовы пустить на продажу.