– Угроза жизни человеку, уголовно наказуемое деяние, – предупредил Сергей.
– Она кроме секса ни на что неспособна. Хочешь, сторгуемся: мы тебе Леру, хоть любовницей ее сделай, всегда будет под рукой, а ты…
– Нет,– обрезал его Зотов.– И только посмейте ее хоть пальцем тронуть, будете дело иметь со мной. Закатаю каждого лет на десять за «колючку».
– О-о, начальник, ты и в нашем сленге силен! А не боишься, что мы тебе реглан заправим?
– Потрудись возвратить мне радиостанцию, она казенная, – вместо ответа потребовал следователь.
Аскольд подошел к закамуфлированному в мебельной стенке сейфу, набрал код и открыл тяжелую дверцу. Достал миниатюрную радиостанцию и взвесил ее на широкой ладони.
– Полезная вещица. Я ее покупаю,– и, секунду подумав, предложил.– За перстень с бриллиантом. Годится? По рукам, не прогадаешь?
– Нет, не годится, у тебя перстень, наверняка, из похищенных вещей, Надобно при случае проверить по ориентировкам и перечню драгоценностей, находящихся в розыске.
– Тогда придется радиостанцию, как это у вас называется, конфисковать.
Он явно испытывал нервы следователя, но Сергей подошел и резко сгреб с его ладони радиостанцию. Задумался, анализируя, что полезного дала эта встреча, кто из нее больше извлек выгоды: у них теперь есть на меня компромат. Это прискорбно, но факт, но и я получил немало ценный информации, которую еще предстоит закрепить доказательствами, поэтому чем-то пришлось пожертвовать. Аскольд был озадачен его молчанием и уверенностью и Сергей решил атаковать:
– Что с Антониной Савельевной Яриной?
– Что за баба, впервые слышу?
– Не темни, Аскольд. Я знаю, что ее похищение, твоих рук дело. Заметаешь следы, запугиваещь свидетелей.
– Она ни в чем не нуждается.
– В каком смысле? – насторожился следователь.– Она живая?
– Живая, мы же не живодеры, – обиделся Аскольд.– Ее жизнь зависит от вашего согласия. Не берите грех на душу.
– Я должен ее увидеть.
– Ее здесь нет. Даешь свою расписку и отпускаем ее на все четыре стороны.
– А как же Леонид Павлович? И ей такую же участь приготовили? За все ответите.
– Мы вынуждены защищаться, когда нам наступают на пятки,– парировал Аскольд. – Не следовало старику язык распускать. Выживает сильнейший, и вообще мы только в крайнем случае идем на мокрые дела, когда все варианты исчерпаны. Нам, как и вам, нужна стабильность, чтобы процветал бизнес, но конкуренты не дают покоя. А для мокрых дел всегда найдутся исполнители.
– Крокодиловы слезы. Кремень тоже был конкурентом? Аскольд плотно сжал челюсти, словно дуги капкана, вращал зрачками. Видимо, на фамилию Георгия было наложено табу и всякое напоминание вызывало устойчивый рефлекс.