— А от Мраморского до Полевского какое расстояние?
— Чего-чего?.. Какое стояние?.. — мужик задумчиво погладил бороду.
А Алёнка снова мысленно хлопнула себя по лбу рукой.
— Сколько вёрст? — уточнила девушка.
— Вёрст десять с лишком будет, — ответил мужик и замолчал.
А Алёнка решила, что десять километров она может пройти за два часа и успокоилась.
Ехать молча было скучно, но пара попалась не особо разговорчивая. Сначала Алёнка рассматривала содержимое повозки, состоящее из мешков, коробов и свертков ткани. «С рынка едут,» — заключила она. А потом взгляд скользнул по женщине в повозке. Было ей лет сорок. Не молодая, но и не старуха. Не худая, но и не толстая. Широкие рукава серой блузы, присборенные у горловины, подчеркивали мощные плечи. Женщины в те времена работали так же тяжело, как и мужчины. Блуза была украшена тесьмой с простой вышивкой, как и сарафан, ткань которого была окрашена не в пример ровнее, чем у Алёнки.
Но по-настоящему попаданке понравилась вышивка на платке. Толстоватыми зелеными нитками искусно и как-то воздушно была вышита широкая мережка с растительными мотивами. Между листочками распустились синие цветы с серединками, украшенными грязно-желтыми мелкими бусинками. Орнамент был очень симпатичным и немного освежал суровое загорелое лицо тётки.
— Красивый у вас узор на платке, — обратилась Алёнка к женщине, чтобы как-то разрядить обстановку, но та только губы поджала.
А ответил, как ни странно, мужик:
— Матрёна до сих пор на сестру свою в обиде, за то, что та вышивать мастерица. И не носила бы энтот платок. Да только охота ведь в городе щегольнуть… Эх, бабы…
— с усмешкой закончил он.
Матрёна ещё больше надулась. И Алёна в который раз себя мысленно выругала за умение ляпнуть вовремя. Дорогой она размышляла о том, что вот вроде бы и время другое — 18 век — а люди те же. И зависти у них, и обиды. Но хороших ей, всё же, больше встретилось. Может, просто пока везло?
К повороту на Мраморское они подъехали засветло, но солнце уже вовсю касалось верхушек деревьев.
— Может, у нас переночуешь, девица? — предложил вдруг мужик.
Алёнка хотела было согласиться, но Матрёна с такой злостью на неё посмотрела, что девушка всерьёз начала опасаться за свою жизнь. Кто его знает, чего можно ожидать от суровой обидчивой бабы? Такая во сне удавит и не поморщится. А судов со следственными отделениями, насколько Алёнка помнила по историческим фильмам и книгам, тут для простого народа не было.
— Я лучше пойду поскорее, — ответила она, спрыгивая с повозки, а когда обернулась, впервые увидела на лице Матрёны надменную улыбку.