Надо было двигаться дальше, но тело отказывалось. Усилием воли Алёнка заставила себя подняться на разъезжающихся, как у оленёнка, ногах и осмотрелась. Впереди под уклоном мелькали огоньки Полевского.
Через 10–15 минут медленного спуска по Думной горе показался тусклый свет в окошке избушки, стоящей на отшибе. Это значило только одно — Варвара Степановна была дома.
Алёнка кралась к дому своей спасительницы, как тать в ночи. В голове крутились фразы, с которых лучше начать разговор, но все они казались какими-то неудачными. Беглянка задержалась немного на пороге, прежде чем постучаться и открыть скрипучую дверь. И услышала тихие голоса из окна. «Стоп, Алёна. Надо послушать, кто там у Варвары сидит. Вдруг лучше подождать, когда гости уйдут?» — и она прокралась поближе к открытому окну.
— А я ей и говорю, дурочка, ты Танюшка — никогда-то Авдей в твою сторону не взглянет. Дитя ты для него неразумное, — с усмешечкой в голосе говорила Малаша.
— Умгу, — вторила Варвара Степановна. — А она что?
— А она заладила: вон Фильке, мол, шестнадцатый годок всего, а поди уже, сам барин к ней посватался.
— Видела Фильку в поле. Радостная. — Но почему-то после этих слов Варвара тягостно вздохнула.
— И я ей говорю, Филька расцвела не по годам. Мужики на неё давно запоглядывают. Аты, Танюшка, — жердинка ещё.
— Мм… А она?
— Плачет в сенях тайком, а того и не знает, что глаза потом красные всем видать… Жалко мне ее, Варвара Степановна… Может, зелье какое есть? Отворотное.
Варвара не отвечала, думала. Потом вздохнула и сказала:
— Не бывает такого зелья, Маланьюшка… Иэ-эх, девки… Всё-то вы замуж торопитесь. А того и не знаете, что мужняя баба, всё одно подневольная.
— Ну, Демидушка-то во мне души не чает, — мечтательно ответила Малаша.
Выжидать чего-то ещё смысла не было. Тем более что голод снова закопошился в желудке. Алёнка толкнула двери и вошла, вопреки ожиданию, в темную маленькую веранду. В ней пахло сухими травами и овечьим тулупом. В своё время у её дедушки был такой, сшитый из настоящих овечьих шкур. Запах у него был специфический, и Алёнка почему-то хорошо его запомнила.
За второй дверью оказалась освещенная лучиной комната. В глаза бросился дальний правый угол, в котором и был прикреплен источник света. А вверху на угловой полочке стояла маленькая иконка, украшенная рушником с желтой вышивкой. Лик святого Алёнка не рассмотрела — взгляд упал на стол, стоящий в этом же углу.
За столом на скамейках друг против друга сидели Варвара Степановна и Малаша. Рядом с ними стояли глиняные кружки, а посредине стола двумя кучками была насыпана какая-то крупа. Видимо, женщины перебирали её от соринок. Обе прервали своё занятие. Лицо Малаши при этом было такое, будто она покойника увидела. Зато Варвара Степановна выглядела так, будто ничего не произошло.