Пока Ева щебетала о выставках и всяких чудесах древнего города, Маринка задумчиво смотрела куда-то в сторону.
— Марин, ты чего? Ты здесь? Ты меня слышишь? О чем задумалась?
— Да так… Извини, просто неважно себя чувствую. Знаешь, такое ощущение, что мигрень начинается.
— Ого! А у тебя есть с собой лекарства? — заволновалась Ева.
Маринка слабо улыбнулась.
— Да-да… все будет нормально. Знаешь, ты, наверное, иди, сходи на экскурсии. А я приму меры: полежу в затемненной комнате. Знаешь, полный покой, сон… Надеюсь, не накроет… — Она странно хихикнула. — Главное — я не хочу тебя напрягать. Гуляй, отдыхай… Отрывайся, подруга. Один день музеев я пропущу. Если что, на связи. — Маринка постучала ногтем по экранчику своего телефона.
Ева не успела опомниться, как оказалась на улице, сжимая в руке сумочку. Она немного попереживала, но эгоистично решила, что не даст испортить свой отпуск, и пошла гулять.
* * *
Вернулась уже вечером. Когда поднялась к номеру, за дверью раздался протяжный стон. Потом еще один.
«Ничего себе, как Маринке плохо. Все-таки мигрень ее накрыла».
Ева ощутила укол совести: она целый день гуляла и наслаждалась. Дрожащие руки быстро открыли замок.
— Марин…
«А нет, не плохо. Накрыло, конечно, но не мигрень».
Ева тихонечко попятилась, успев сохранить в памяти белые лодыжки своей подруги, скрещенные на пояснице парня. Судя по форменному пиджаку, который валялся на полу, это был тот самый «шикарно-взъерошенный» потомок Казановы с завтрака.
Накрыло Маринку сильно. Можно сказать — крепко.
Из-за двери снова раздались стоны и вскрики. Любовники даже не заметили невольного свидетеля, полностью отдавшись страсти.
Ева мудро рассудила, что стоять под дверью — это как-то не очень, и вышла на улицу. Понадеявшись, что парочка не выйдет за рамки Маринкиной кровати и ее собственное ложе останется девственно чистым и непорочным, Ева решительно пошла прочь от отеля. Ноги сами несли ее по улочкам, мостикам…
С одной стороны, Ева была возмущена: вот она, женская дружба во всей красе! Но с другой — восхищена. Нельзя не признать молниеносность, с которой Маринка спланировала и реализовала свой план. И еще немного Ева завидовала…
Синие сумерки сгущались, каналы окутывала туманная дымка, отчего казалось, что палаццо висят в воздухе. Левитирующий таинственный город с темными тайнами… Ева зябко подернула плечами: ее захлестнуло ощущение опасности и тревоги. А потом она поняла, что заблудилась. Забрела черт знает куда, оказалась в стороне от пешеходных маршрутов.
Вокруг не было вездесущих туристов с камерами: стояла странная, звенящая тишина. Черные провалы окон смотрели вопросительно. Не было ресторанчиков и сувенирных лавок. Из тумана вынырнула фигура, закутанная в плащ, — чумной доктор.