— В стародавние времена, уж не помню когда (у меня всегда плохо с датами), в моде были волосы цвета золота. Короче, аристократки хотели стать блондинками.
— Какое странное желание, — сказал Варфоломей, прикидывая, как это: захотеть быть светловолосым в Аду. Добровольно.
— Актуально и сейчас. Но раньше было сложнее, приходилось отбеливать волосы конской мочой.
— Люди странные…
— Ага… И чтобы не смущать сограждан, красавицы забирались на башню и там сушили волосы под лучами солнца, чтобы получше выгорели.
Варфоломей расхохотался так, что на них обернулись две английские туристки.
— Минутка бесполезных исторических фактов от Евы, — сказала Ева.
Так они провели вместе целый день. Разговаривали, ели, гуляли. Им было легко. Уже поздно вечером Варфоломей проводил Еву до ее отеля. Немного смущаясь, она расцеловала его в обе щеки на итальянский манер.
— Еще увидимся.
— Да, — уверенно подтвердил он.
— Чао.
— Чао.
Поднимаясь к номеру, Ева довольно улыбалась.
— И где же нас носила нечистая сила? — поинтересовалась Маринка, естественно, не подозревая, как близка к истине.
— Думаю, у меня было свидание, — ответила Ева.
— О… Хорошее?
— Очень. Ну, мне лично понравилось. Думаю, мы увидимся опять. И очень скоро, — убежденно сказала Ева. — Если не здесь, то дома. Представляешь, Варфоломей — мой сосед! В Москве мы живем не просто в одном доме, а в одном подъезде.
— Как интересно! А не хочешь ли поехать в Рим со мной и Анжело? У него будет выходной, так что можно…
Ева оценила отсутствие воодушевления в Маринкином голосе. Чувствовалось, что подруга мечтает получить отказ, чтобы с чистой совестью наслаждаться своим собственным итальянским приключением. Ева была нужна Маринке с Анжело, как собаке — пятая нога.
— Нет, думаю, лучше я еще посмотрю этот город. Венеция заслуживает, чтобы ей уделили время.
Маринка вздохнула с облегчением.
Обе остались довольны друг другом.
— Вот ты где? — Амадей выглядел помятым и злым. — Чем занимаешься, Варфоломей?
— Гуляю.
— Гуляет он… Ну, спасибо тебе. БОЛЬШОЕ.
Варфоломей посмотрел на Амадея.
— Я к нему с открытой душой, а он просто разворачивается и уходит в неизвестном направлении. Шарахается, не побоюсь этого слова, как черт от ладана!
— Извини.
Варфоломей не посчитал нужным оправдываться, да и раскаяния не испытывал.
Амадей устало потер глаза, потянулся и болезненно скривился, потирая спину.
— Уй-йя… — прошипел он.
— Что случилось?
— Вера со мной случилась. И в такой неподходящий момент… — Амадей покачал головой и прищурился. — А все из-за тебя, Варфоломей.
— Это каким же образом?