И потом ведь она сама видела паспорт, и фотографию в нем! Саша лихорадочно думала, как такое могло случиться.
Лука сказал, что с Алисой пока не связались, её мобильный выключен, по словам девушки, она в Венеции и все у неё хорошо, домой собирается как и планировала, через две недели.
Машина медленно пробиралась через пробки и неожиданно остановилась. Саша, погруженная в свои мысли, даже не поинтересовалась, куда они едут,
Кроме того, надо было себе признаться, что общество комиссара Дини ей нравилось. И даже больше, чем общество остальных её тосканских друзей.
– Пошли, – Лука открыл дверцу машины.
Саша вышла и последовала за комиссаром, который уверенно нырнул в какую то подворотню.
Буквально через минуту они оказались на набережной Арно у Понте Веккьо. Остановились на набережной, глядя на неподвижную воду.
Залитый золотыми огнями мост отражался в зеркале Арно, и небо, и вода казались темно бордовыми с яркими вспышками огней и золотым мостом посреди реки.
Казалось, что существует две Флоренции. Одна, где они стояли сейчас, молча глядя на Арно – и вторая, по ту сторону водяного зеркала, Флоренция иллюзий и отражений, где только дрогнет вода, и все меняется, и все путается, и на месте одной картины возникает другая..
И та, зеркальная Флоренции существует вечно, не изменяясь, стоит сделать только шаг – и ты окажешься там, в лабиринте узких улочек, где из тумана смотрит на город бронзовый Медичи…
Можно было часами смотреть в зеркальное отражение Флоренции, но они медленно пошли дальше, погружаясь уже в современную жизнь с ей автомобилями, мотоциклами, вспышками светофоров и музыкой из раскрытых окно домов и машин.
Все ярче, все слышнее звучало танго, сентиментальный звук бандонеона и надрывный голос скрипки. На площади Оньисанти под звездами танцевали танго…
Серая площадь почти на самом берегу Арно, не самое любимое Сашино место во Флоренции, преобразилась в ночных огнях..
– Pace non trovo e non ho da far guerra
E tem e spero, ed ardo e son un ghiaccio
E volo sopra il cialo, e giaccio in terra
E nulla stringo, e tutto’l mondo abbraccio, – продекламировал Лука.
– Что-то?– удивилась Саша?
– Петрарка,– пожал он плечами. – Мы, флорентийцы, дали Италии итальянский язык, это не только язык Данте, это язык Петрарки. И не только… – и не дав Саше окончательно удивиться, и не спросив, а умеет ли она, протянул руку:
– Танго, белла синьора?
И они закружились под звуки танго на старой площади, в одном из самых прекрасных городов на земле…..
Прошло уже три дня, а от Ольги не было ни слуху, ни духу.