— Придется тебе наделать еще, — мрачно произнес он, отводя взгляд от Гартмута. — Сможешь?
— Смогу, господин барон. А. я не растрачу свою силу?
— Не растратишь, не растратишь, — ворчливо отозвался Берлепш. — В тебе этой силы на сорок человек.
Следующие месяцы Гартмут стал бывать у барона почти каждый день. Они с увлечением работали: Гартмут доставлял гугельхупфы, Берлепш с помощью измерительных устройств определял время их существования. Конечно, основная работа выпала на долю Гартмута: в поисках вредных духов он кружил по всему городу, бывал в больницах, на рынках, кладбищах, скотобойнях. Со временем он научился контролировать приступы омерзения и теперь умел вызывать их искусственно, просто при взгляде на того или иного духа. Теперь и дня не проходило, чтобы он не избавил город от очередного зловредного слизня, или змеи, или червя, или черепахи, или скарабея, или жабы.
Сформулированная Берлепшем теория вскоре подтвердилась: время существования гугельхупфов напрямую зависело от исходного материала. Так, гугельхупф, полученный из духа краснухи, существовал двадцать три минуты; из духа дизентерии — сорок девять; из духа оспы — пятьдесят две; из духа чахотки — два часа тридцать одну минуту; из духа холеры — пять часов одиннадцать минут. Чем серьезнее была болезнь, тем дольше существовал кекс, сотворенный из ее духа-возбудителя.
Другое направление исследований составили опыты по выявлению твердого остатка после исчезновения гугельхупфов. Но здесь результаты были однородны — все гугельхупфы вне зависимости от того, из какого духа они были получены, пропадали без остатка. После них не оставалось ни крошки, ни крупинки, ни даже запаха. Это было необъяснимо, невероятно — но Берлепш и Гартмут уже привыкли к самой мысли, что из нематериальной сущности получается вполне материальный сладкий кекс, и уже ничему не удивлялись.
Через полгода барон показал Гартмуту рукопись — первый европейский каталог болезнетворных духов с подробным их описанием и иллюстрациями. Берлепш оказался неплохим рисовальщиком — со слов Гартмута он сделал хорошие иллюстрации, изобразив призрачную фауну во всем ее разнообразии. Гартмут рассматривал иллюстрации и искренне восхищался: Берлепшу удались даже те существа, которых сам Гартмут мог описать весьма приблизительно, потому что видел всего несколько мгновений перед тем, как они превращались в гугельхупф.
Нарисовал Берлепш и сложную таблицу, в которой разметил сроки существования гугельхупфов по видам духов. Однако было решено в каталог эту таблицу пока не включать: явление трансмутации болезнетворного духа в гугельхупф Берлепш хотел описать в другой книге и собирался провести серию экспериментов. И Гартмут, конечно, дал свое согласие на участие в них.