— Я думал о персидском.
— О, разумеется! Столько эпидемий чумы, сколько происходит каждый год в Персии, не случается и в Китае. Эта страна — настоящий заповедник моровых дев. В Тюбингенском университете преподает восточные языки мой хороший знакомый, профессор фон Рот, очень авторитетный ученый, автор трудов по индийскому, персидскому и прочим восточным языкам. Я могу рекомендовать тебя.
— Буду весьма признателен, господин барон!
— Пустяки, пустяки. Это самое меньшее, что я могу сделать.
Из-за возросшей занятости барона и его участившихся отлучек эксперименты на время прекратились. Берлепш строго наказал Гартмуту «держать силу при себе». Хотя он прямо не говорил об этом Гартмуту, тот уже и сам начал замечать творящиеся вокруг странные вещи. Если раньше духи почти не замечали его присутствия и до самого последнего момента не успевали проявить агрессию по отношению к нему, сейчас он все чаще и чаще подвергался внезапным нападениям. Причем нападали на него создания, которых он привык считать неразумными и даже бесчувственными, — разные безглазые черви, жирные малоподвижные личинки, черные мотыльки с крохотными головами, но вооруженные громадными когтями. Под воздействием некой воли они словно проснулись, поняли, что им грозит опасность, и принялись искать, откуда она исходит. Теперь Гартмуту в любое время суток приходилось быть начеку — в самом неподходящем месте на него могло налететь и просто свалиться сверху, с ветки или подоконника, какое-нибудь призрачное создание, и несколько раз он едва успел защититься. Однажды прямо на школьном дворе откуда-то внезапно набежал лохматый красный таракан и едва не уколол Гартмута тонким острым хоботком. К веселому изумлению школьников, Гартмут бросился бежать. На его счастье, таракан не отличался быстротой, он топал далеко позади, как пьяный сторож, и, дождавшись за углом, Гартмут превратил его в неизбежный гугельхупф, который растворился в воздухе уже через пять минут.
Так Гартмут удостоверился в том, что его обнаружили.
Он не испугался. К этому времени он уже научился не бояться злобных, но бессмысленных духов, у него появилась уверенность в себе и даже некоторая дерзость. Он не испытал чувства страха, даже когда Берлепш сказал ему, что не существует заклятия, защищающего дом от болезнетворных духовных сущностей. Ведь они имеют любопытную особенность — у них нет имен. Это самые простые и самые многочисленные создания в демонской иерархии. Обычные защитные заговоры против них бессильны: они защищают от конкретных духов, а не от целого легиона безымянных тварей, каждая из которых вызывает определенный недуг. Поэтому Гартмут в основном полагался на собственную обострившуюся интуицию: приближение духа он мог уже чувствовать по покалыванию в кончиках пальцев. Пока он успешно отбивал все атаки, и вскоре они прекратились так же неожиданно, как и начались.