К ним подходит Альберт Семенович.
— Извините, Лиля… — Он отводит Ольгу Николаевну в сторону и говорит, что у Лилианы Борисовны кончается ординатура, хотелось бы, чтобы Ольга Николаевна написала отзыв об успехах молодого специалиста.
Она не прочь. Жаль только, что все интонации заведующего изучены! Слух ловит торопливые, неспокойные, заинтересованные нотки. Заинтересованность эта неожиданна для Воронцовой. Свои чувства Альберт Семенович тратит скупо. В больнице вообще не тратит. А отчего торопливость? Вдруг осенило: думает, пройдет еще какое-то время и Ольга Николаевна не скажет ему при встрече даже «здравствуй»? Впрочем, откуда такие мысли? Надо их гнать. Надо обещать и сделать сегодня же. И Ольга Николаевна кивает головой.
Перед дверью женской палаты она говорит Лиле:
— Если вы хотите, поработайте сейчас сами. Я немного посмотрю.
Уложенные на затылке рыжие косы мешают Лилиане носить шапочку. Она повязывается белой косынкой. Вот она склонилась над больной, и лицо ее стало таким розовым, нежным, что кажется, нельзя прикоснуться: больно. Еще она нежно-голубоглазая. Взгляд широко расставленных, удлиненных глаз хотя и строг, неулыбчив, но эта строгость кажется напускной до наивности, невинной, очень юной. Трудно представить, что она способна сказать: «При моем уме». Что же кроется за таким ее обликом? Вот ее округлые, как будто даже пушистые руки — и что же? Цепкая сила пальцев, пожатие, равное пожатию Ольги Николаевны, неутомимое массирование. Девочка окончила одновременно два факультета. Не щадит себя — этого у нее не отнимешь. В ней многообещающее сочетание врача-травматолога и специалиста по лечебной физкультуре. Ее лицо немного огрубляет слишком волевой подбородок, а улыбка превращает губы в тонкую полоску, но даже тяжелые больные заглядываются на Лилиану и называют американской кинозвездой.
«И больных будет на ноги поднимать. Вижу. И Альберт… Тоже вижу».
В палате зажжен свет. Уже темны стекла приоткрытых во двор окон. Слышно, как шумит листвой ветер. В палате тепло — или кажется? Лилиана и Ольга Николаевна работают каждая со своей больной; обеим жарко. В дверь заглядывает Альберт Семенович. Значит, сидит в кабинете. Пересиживает. Ничего, пусть подождет, если заинтересован. У нас еще дел на целый час. Высидит ли?
Высидел.
Лилиана еще в палате. Ольга Николаевна — в кабинете заведующего. Альберт Семенович спрашивает:
— Ты еще в состоянии?.. Есть силы?
— Силы только прибавились. Ты насчет отзыва? Дай мне лист бумаги. Пишу. Значит, Лилиана Борисовна Бутикова…
— Нет, — поспешно останавливает Альберт Семенович. — Сменила фамилию. Пиши: Вялова.