— Вас что-то волнует, — сказала она.
Олег Николаевич покачал головой, отрицая. Беспалов исчез под одеялом, несмотря на летнюю духоту; листки письма рассыпались по полу, один упорхнул под тумбочку.
— Все ваши волнения — здесь, — Лилиана Борисовна показала на ленту.
— Состояние Беспалова, — сказал Медведев. — Жена с ним развелась.
— Я передам лечащему врачу. За ним последят.
Олег Николаевич только поморщился: «Э, пустое!..» И тотчас почувствовал возмущение против юной женщины, как будто это она, Лилиана Борисовна, прислала Беспалову свое жалкое, оправдательное и, несомненно, жестокое послание.
Еще несколько записей и несколько комплексов упражнений, проведенных почти без слов. Олег Николаевич нарушил молчание:
— О чем будет ваша диссертация?
— О состоянии в первый год травмы.
— Вот не ожидал, что когда-нибудь буду подопытным и в качестве «больного М.» попаду в кандидатскую, а еще лучше — докторскую. Впрочем, врачевать — добро. Добро должно вознаграждаться… Хотя, глядя на мое плачевное положение, можно подумать, — добавил он, — что я добрых дел не вершил…
Она зарядила новую ленту и оглянулась на койку Беспалова.
— Хотите и у него записать? Прошу вас, доктор, не трогайте его сейчас.
— Хорошо, я займусь им завтра… Покоряюсь.
Лилиана Борисовна так огорченно опустила глаза, что Медведев пожалел ее.
Пришла нянечка — не та, молодая, с чьей ленцой любил воевать неугомонный Слава, а другая — маленькая седая «бабуля».
Она всегда входит с улыбкой, какими бы словами ее ни встретили, быстро и вперевалочку снует по палате и еще пританцовывает, шутливо подчеркивая особенность своей походки утицей.
— Бери ружье, Таисия Васильевна, «утки» у нас есть.
Палата — будто стеклянный куб на цепях, который иногда под невидимым напором отклоняется в сторону да так и висит. Однако толкнешь его шуткой, он покачается и уравновесится. Нянечка часто так делает. Когда же больные слишком докучают, она говорит, вытирая линолеум тряпкой на щетке:
— Вот в двух углах лежат, подначивают. Я знаешь сколько с такими, как ты, поработала! Только они похуже были…
Назвав всех «палатой баловников», она быстро провела уборку и закончила ее у койки Беспалова.
Когда зашуршали листки, подобранные с полу, больной откинул с головы одеяло, открыв распаренное и чем-то дикое лицо. Он так быстро протянул руку и так резко схватил их, что Таисия Васильевна покачнулась.
Отдернув свои пальцы и подув на них, она отошла, а Беспалов разорвал письмо на мелкие клочки и бросил ей вслед.
Вздохнув, Таисия Васильевна подобрала сор и вынесла.
Рядом с Беспаловым лежал студент Коля, только что после операции аппендицита, трусящий уколов и перевязок. Коля оглянулся на Беспалова, как на сумасшедшего. Лежащий за Колей Володя, шофер, с больной печенью и удаленными желчными камнями, выругался: его все раздражало — не только такие сцены…