И все же Арам мечтал когда-нибудь отыскать отца и отправиться вместе с ним навстречу великим приключениям в дальних морях! Но вместо этого день за днем рисовал, помогал Роббу в кузнице и мало-помалу привык к спокойной, размеренной жизни.
Но вот однажды – месяца не прошло со дня Арамова двенадцатилетия – его мечты стали явью, и это ему вовсе не понравилось. Грейдон, даже не попытавшись объясниться или попросить прощения, вернулся, чтобы забрать его с собой в море. Все мечты (в те редкие моменты, когда Арам вообще вспоминал о них) тут же начали казаться ему полной глупостью. Он, Арамар Торн, любил Приозерье, любил свою семью и не считал себя хоть чем-то обязанным бросившему его человеку, и отправиться с отцом отказался наотрез.
Но Сейя с Роббом приняли сторону Грейдона!
Они настояли на том, чтобы Арам провел год на борту отцовского корабля в качестве юнги. У матери нашлось на это множество всевозможных причин.
– Тебе нужно получше узнать отца, понять его, посмотреть мир… Познакомиться с той частью своей души, в которой ты так похож на Грейдона Торна… Снова раскрыть перед ним свое сердце… Познать его, чтобы познать самого себя…
Ничуть не убежденный все этим, Арам твердо решил провести год на «Волноходе», день ото дня доказывая родителям – всем троим – как жестоко они ошиблись. И первые полгода плавания (теперь-то это было ясно) вел себя, как избалованный дерзкий щенок, постоянно воюя и с капитаном Грейдоном Торном, и со вторым помощником Макасой Флинтвилл, и с собственными детскими фантазиями. Да, были в команде и те, к кому он проникся симпатией: первый помощник капитана, веселый и сильный дворф Дурган Однобог, на которого Арам лишь изредка мог взглянуть без улыбки; прекрасная и ловкая впередсмотрящая «Волнохода», пятнадцатилетняя Дуань Фэнь, на которую он лишь изредка мог взглянуть без улыбки совсем другого сорта…
Но чаще всего Арам противился желанию улыбнуться. Противился он и прощальным напутствиям Робба с Сейей, и множеству наставлений, которые пытался преподать ему Грейдон. (По крайней мере, в то время он в этом не сомневался. Однако теперь обнаружилось, что многое из отцовских рассказов каким-то образом запало в память, несмотря на все Арамовы старания выкинуть все это из головы.) Он остро чувствовал, что все попытки Грейдона исполнить родительский долг слишком уж жалки, слишком запоздалы.
Теперь же острее всего он чувствовал сожаление. Как он сейчас тосковал по всему тому, чего не ценил раньше! По запахам моря, по звону судового колокола «Волнохода», по элегантным угловатым линиям его носовой фигуры… Он тосковал и скорбел почти по каждому члену команды. Не по одним лишь Однобогу и Дуань Фэнь, но и по третьему помощнику Молчуну Джо Баркеру, по помощнику кока Кильвателю Уотту, по рулевому Тому Фрейксу и по всем остальным. При одной мысли о любом из них он едва мог сдержать слезы.