Извилистый путь (Вайсман) - страница 175

Арам улыбнулся, рисуя в блокноте одним из новых карандашей.

– Если уж ты так советуешь, попробую обязательно.

Вскоре оба закончили работу, и Мавзоль подал Араму его портрет.

– Для меня это лишь первый шаг, – сказал он. – Набросок сделан; рисунок можно закончить позже, не торопясь.

Набросок портрета Арама, сделанный Мавзолем, был так же изящен и точен, как и все остальные его рисунки. Настолько, что Араму даже неловко стало показывать гоблину свою работу. Но Мавзоль настоял на этом, и, очевидно, остался очень доволен результатом.

– Ты придал мне такой почтенный вид, – сказал он. – Сказать откровенно, я рисую лучше тебя. Но, если быть откровенным до конца, в твоих рисунках больше жизни. Их персонажи дышат, живут! Конечно, одна из причин этого – грубоватость, незавершенность. Но, уж поверь мне, мальчик: у тебя талант. Настоящий талант.

Арам едва не воспарил над табуретом, но тут Макаса сказала:

– Скоро рассвет. Очень жаль, но нам пора идти.

Мавзоль подарил Араму экземпляр «Пернатых обитателей Азерота», и мальчик крепко прижал книгу к груди – к компасу, одно сокровище к другому. В предрассветных сумерках они с Макасой помчались назад, к своему пансиону. На бегу Макаса приглядывала за тем, чтобы не попасться никому на глаза, но мысли Арама были заняты другими заботами.

– Жаль, у нас нет способа связаться с дядей Сильверлейном, – сказал он. – Ставлю что угодно: он-то знает об осколках кристалла все. И ставлю что угодно: он мог бы нам помочь.

– Я не держу пари, – откликнулась Макаса, – но согласна: еще один Торн был бы нам очень полезен.

Они подошли к двери дома Винифред, и Винифред распахнула дверь еще до того, как оба успели остановиться.

– Входите, – шепнула она. – У нас гости.

Макаса потянулась за саблей, но Винифред шлепнула ее по руке:

– Желанные гости!

Она проводила их в комнату, где обнаружился Газлоу, а с ним – высокая, поразительной красоты ночная эльфийка с серебряными волосами, голубой, словно лед, кожей, роскошными оленьими рогами и глазами, сияющими золотом.

– Арамар Торн, я полагаю? – сказала она.

Ее голос… Казалось, в нем не один, а два тона – иначе его было не описать. Первый из них достигал ушей, другой же проникал глубоко в душу.

Арам молча кивнул. От ее красоты и явного сходства с дорогим покойным другом Талиссом просто захватывало дух.

– Я – Фейрин Весенняя Песнь, друид-хранительница из Круга Кенария.

– А-а… ага.

Арам крепко зажмурился и снова открыл глаза, стараясь хоть немного привыкнуть к голосу гостьи и не выглядеть так глупо, как сейчас.