Не стал с ним спорить, по мне так это вискарь местного розлива то еще пойло, а нормального коньяка уже и вкуса-то забыл. Но кто знает, как бы я запел, если все время употреблять одно и тоже.
— Ну, значитца, — он нюхнул капустного листа, положил его в рот и сжевал, — допер я его, а старуха стала нехристя отпаивать и выхаживать. Рана-то его затянулась, но говорить он ничего толком не мог, только моргал, да пальцами мог шевелить. Сильное истощение на грани смерти. Однако вскоре, через недельку где-то, очухался таки. Очень за свою машину переживал, что она сломалась, и ее могут отыскать. Уж я его успокаивал как мог, что в наших лесах найти можно все что угодно, начиная от тракторов с комбайнами и заканчивая раздолбанными танками.
— Да, ладно, прямо так и танки есть! — не поверил я.
— Сейчас нет, — согласился он со мной. — Но один пару лет в болоте стоял, прямо по башенку. Тут учения проводились, годков с пятнадцать назад, так одну машину и засадили по самое не балуй. Тащили, тащили, да не вытянули — бросили. Благо ей сынок комполка командовал. В части они энтот танк по документам вели как боеспособная единица, а засуетились, когда батя на повышение пошел. Техники нагнали, — он покачал головой, — солдатиков и даже две вертушки. Выдернули утопленника и оттащили в часть, вот теперь у них стволы уже по бумагам и сошлись. Это для…
— Коля, про танк я понял, что там с кубом-то, из которого ты раненого домой притащил? — перебил я деда, понимая, что тот может еще долго разговаривать о том, что к делу совершенно не относится.
А опасения мои подтверждаются еще и тем, что он не забывает отхлебывать из своего стакана и в первой бутылке уже вискаря на дне осталось. Он конечно крепкий, но семидесятиградусное пойло его в один момент с ног может свалить.
— А! Гребурш?! Этого так звали. Он меня упросил, отправиться к евоному кораблику и закрыть люк, из которого он выбрался, — ответил дед, у которого взгляд уже расфокусированн.
— Ну и?
— Дошел, — пожал он плечами и икнул. — Правда, залезал на эту хрень тяжело. Гребурш объяснял что нажать куда, но не вышло. Может из-за пробоин на корпусе, а может, что-то не так делал. Люк закрыл, внутрь не полез, побоялся, что не выберусь, да и вообще, как-то не по себе там себя чувствовал. Давай еще покурим?
Положил на стол пачку и зажигалку, дед размял сигарету и, прикурив, выпустил тонкую струйку дыма.
— Он, Греба, так его потом звать стал, сцепился в космосе с какими-то врагами, те его потрепали знатно, еле ноги унес. Куб его поврежденный оказался, а регенерарить… — он задумался, — вот черт! Слово забыл!