— Килограмм тридцать пять-сорок, не больше, — вынес вердикт, а потом осторожно тряхнул контейнер. Там что-то застучало о стенки со звоном.
— Небольшое и плотное, — подытожила девушка. — Вскрыть попробуешь?
— Боюсь, что бесполезно, — покачал головой и вернул контейнер на место.
В одной сумке обнаружилось мясо, причем как сырое, так и сыровяленое. Там же нашелся кусок масла, колбаса и несколько пачек… пельменей в заводских упаковках. Я покрутил эти диковинки и присел на пол, озадаченно тря щетину.
— Кир! Тут еще ящик! — воскликнула девушка, которая потянулась ко второй сумке. — Смотри: вино, коньяк, шоколад и лимонад.
Точно, в переложенном пенопласте блестит стекло бутылок и тоже в заводском исполнении. Насчет определения напиткам можно поспорить, так как на этикетках, как и на пельменях, прочесть ничего невозможно — символы нам неизвестны, но вот по рисункам и форме…
— Устроим пир? — прошептала Вика, шурша плиткой шоколада.
Глаза у девушки горят, а сама она не сводит с меня просительного взгляда.
— Неужели за это богатство, ты меня в живых решила оставить? — неловко пошутил я.
Плечи девушки поникли.
— Ты теперь меня, все время этим попрекать станешь? — спросила она.
— Нет! Трех пацанов мне родишь — считай в расчете! — усмехнулся я.
— Ах, ты! — замахнулась она на меня.
— А за это еще и девочку, — рассмеялся я. — Ладно, бери, чего хочешь и пошли, стресс необходимо снять.
Мы с ней выбрали пельмени, пару плиток шоколада, бутылку коньяка и вина. Насчет непонятных иероглифов запариваться не стали. Пахнет приятно, на языке никакого отвращения к напиткам нет, я бы даже сказал — наоборот, что такие вина и коньяки раньше стоили немало. Мои домыслы подтвердила девушка, которая наблюдает за закипающими в котелке на огне пельменями и потягивает вино.
— Подобный букет мне не попадался, — катая вино на языке, произносит Вика. — Но знаешь, в старые добрые времена, такую бутылку не каждый бизнесмен мог себе позволить.
— Возможно, — согласился с ней я, сделав приличный глоток коньяка прямо из горла. По пищеводу прошелся огненный вулкан, оставив после себя приятное послевкусие. — Это не тот самопал, которым тебя поил! За нас! — усмехнулся ей и отсалютовал бутылкой.
Девушка чокнулась со мной стаканом (из горла она пить не стала — интеллигентка!) и пригубила вино.
Пельмени — вкуснотища, умяли всю пачку, в которой, по мои прикидкам, килограмм точно находился. Закусывая вино шоколадкой и, глядя на костер, Вика задумчиво произнесла:
— Знаешь, а я рада, что мне мартышки повстречались, и не смогла до базы дотянуть.