— Вот и все, теперь я майор, — подошел ко мне крепыш, поигрывая ножом.
У него в одной руке документы, в другой нож, пистолеты убитых мною у него за поясом, на плече автомат. От кочки на голове он избавился и теперь его рыжие волосы диссонируют с черной краской на лице.
— У вас что, звание майора по наследству достается? — хмыкнул я.
Ноги у меня пульсируют болью и, похоже, кровь идет, но лежать еще терпимо.
— Это позывной, — усмехнулся тот, а потом поправился: — В наше время кличка, раций-то уже нет.
— Значит не звание, — пробормотал я.
— До машины своей дотопаешь?
— Дня за два доберусь, — усмехнулся я.
— Ниче, я тебе помогу, — рассмеялся он, а потом схватил за наручники и, не напрягаясь, волоком меня потащил.
Руки из суставов выворачиваются, по лицу трава хлещет, ноги на кочках пронзает болью. Такой пытки врагу не пожелаешь, пока он меня волок по берегу еще ничего, а вот войдя в лес, сознание я потерял. Очнулся от того, что меня поливают водой и хлещут по щекам.
— Чего ж ты такой хлипкий-то? — выдохнул бородатый и выпрямился. — Меня в свое время двадцать километров по горам раненого тащили, ни разу сознание не терял.
Сижу, привалившись к колесу их джипа. Зачем он меня сюда волок, неужели не мог на берегу все вопросы решить?
— Слушай, а вы вообще кто? — прохрипел я.
Сознание вернулось не только вместе с болью, но и слабость дикая накатила. Похоже, тут все вместе перемешалось: ранение, нервы и откат.
— А тебе не все равно? — хмыкнул тот, а потом носком ботинка подвинул ко мне папку. — Ты должен все подписать.
— Как? — кивнул на наручники.
Крепыш сощурил глаза, оценивая мое состояние, пришел к неутешительным для меня выводам и наручники снял.
Я вытянул вперед правую руку и растопырил пальцы, которые дрожат, после чего опустил ее. Рука безвольно упала, а я произнес:
— Боюсь, моя подпись вызовет сомнения.
— Не стоит так беспокоиться, — растянул он в улыбке губы. — Заказчик этот момент обговаривал особо, главное, чтобы твоя рука подпись ставила определенной ручкой. Держи!
Хм, мне всучили ручку какой-то странной формы в виде толстого мелка. Когда-то такими детишки рисовали на асфальте, а теперь у меня в руках абсолютно белый цилиндрик с заостренным носиком, у которого черная точка. Тяжеленький и холодный на ощупь, явно из металла, а первое суждение навеяно из беззаботного детства, очень уж по форме похож. Черт! Пальцы покалывает от несильного тока. Поднес к глазам, так и есть, по контору искорки проскакивают.
— Что это? — хоть заказчик мне и давал на подпись свою ручку, но там никаких эффектов не заметил, может они и были, но не почувствовал.