И — вдалеке ударили в лемех. Женщины на поветях проснулись и легкими босыми ногами спускаются по деревянным лестницам. Они набирают в широкие берестяные туески квасу.
Детишки уже гонят из деревни коров за поскотину на выгон. Они бегут с футбольным мячом, и толкаются, и норовят попасть мячом то в одну, то в другую корову.
Двери закладывают на деревянную вертушку, и взрослые по двое с граблями и косами на плечах шагают в луга. Там волгнет сено. Там пахнет травой и земля тепла, как свежий хлеб, и крошечные белые облака уходят высоко в небо над людьми, которые собрались, чтобы идти в поле и вместе работать.
Ураган нагрянул ночью. Окна торопливо синели от далеких и близких ударов грозы. Крыша трещала, словно пришитая нитками.
Утром вышли в поле. Тропинка повела сквозь лен. Лен, совсем еще юный, только что приготовившийся цвести, был весь исхлестан и положен на землю.
— Ишь, как под нашествием полег, — сказал Василий.
— Да, целое татарское иго! — вырвалось у меня при виде несметных бессильно поникших стеблей.
— А встанет он теперь? — обеспокоился сынишка Василия Гелька.
— Конечно, встанет.
И верно. Какой ураганище ревел, а вот прошел, и словно его не было. А лен, такой тонкий и нежный, как девичий волос, поднялся уже да и зацветать начал. Хоть поздно, а цветет.
Простоволосые, с граблями женщины идут из деревни в поле. Цветущие травы бьются у них под ногами и клубятся прозрачной легкой пыльцой. Пыль цветов низко плывет над землей и ласково оседает на платья, колени, в траву.
Женщины смеются, широко босыми ногами шагают в траве, как бы сгребая траву и поднимая новые легкие облака пыли.
Им навстречу в полях поднимается ветер. Он целую тучу взметает с цветов. Он прохвачен густым ароматом. Он клубится, он гонит над полем метель.
И чудится, женщины вдруг сейчас вместе с ветром закружатся в радостном яростном небе и очнутся под вечер, лишь дома, чтобы солнечными золотыми руками на ужин доить молоко, стирать возле печки пеленки и брюки или просто укладывать на ночь детей и уж после счастливо улыбаться во тьме озаренными полднем и ветром глазами.
Жара взяла свое, и покос уморился. Грабли ставят под стог и направляются на речку. Тут кричит со стога парнишка: его забыли. Мать возвращается, широко ступая по стерне босыми ногами. Она берет шест от носилок, кладет его на верхний край стога, и парнишка на животе соскальзывает по шесту вниз.
Парнишки лезут в воду первыми. С криком и толкотней сбрасывают они штаны, рубашки в траву и прямо с берега шлепаются в воду. Парнишки хохочут, лупят по воде кулаками, парнишек уже не видно за бестолковой тучей брызг.