В комнате царил полумрак. Отгороженная ширмой детская кроватка таяла в темноте. Воздух, казалось, слегка подрагивал. На мгновение ей почудилось, что она попала в чужой дом, обстановка вокруг показалась незнакомой. Усилием воли она отогнала наваждение и сосредоточилась на главном: Леночка. Она должна быть там, в темноте, сразу за журнальным столиком. Стася взяла в руки ночник и подошла к кроватке.
Леночка видела уже не первый сон. Она спала, крепко обхватив подушку, и улыбалась. Стася вернулась на кухню.
– У тебя такой вид, – рассмеялся Дан, разливая вино, – будто я сейчас начну стрелять, а тебе нужно за секунду до выстрела упасть на пол. Твое здоровье, расслабься. Давай выпьем за возвращение твоего Одиссея.
Стася выдавила улыбку и ухватилась за стакан, как за спасительную соломинку. Быстро сделала глоток и поморщилась.
– Вроде бы оно сладкое, – посмотрев сначала на бутылку, потом на Стасино лицо, констатировал Дан. – И вроде бы – неотравленное…
– Угу, – промямлила Стася и сделала еще один глоток.
Дан не сводил с нее глаз. Взгляд его изменился. Стал обволакивающим и горячим. Он смотрел на нее, как готовящийся к прыжку тигр.
– Ты, Настя, не плачь. Нужно быть полным дураком, чтобы сбежать от такой шикарной женщины…
Разговор входил в завершающую стадию, после которой последует все то, что она только что видела. Нужно было срочно что-то придумать, что-то сделать, объясниться наконец, но Стася будто оцепенела. «Сейчас это случится», – с безнадежностью загнанной жертвы думала она. Сейчас наступит то самое отвратительное будущее, в которое ей никак не хотелось верить. Но ведь она отчетливо видела…
– Настя, – позвал Дан, – ты самая красивая женщина на свете.
«Господи, помоги же мне!»
– Настя, – Дан протянул к ней руки…
«Этого не может быть, не должно быть!»
– …иди ко мне.
Теперь его взгляд был неподвижным, как у удава. Незримые кольца уже сжимали Стасе горло, отчего было ужасно тяжело дышать. Она встала и удивилась тому, что движется, словно не по своей воле. Где-то в самом далеком уголке сознания билась мысль о том, что нельзя, что это невозможно. Стася сделала шаг и почувствовала, что сейчас сознание окончательно покинет ее и на свободу вырвется нечто страшное, неконтролируемое. Что заставит ее сделать эта страшная сила, предсказать было невозможно.
Неожиданно наваждение ослабило свою хватку, Дан опустил руки и нахмурился. Стася не сразу поняла, в чем дело. Звонок в прихожей заливался, как веселый щенок. Она бросилась в прихожую, Дан двинулся следом. Стася открыла дверь.
На пороге стоял самый живописный старик, из тех, кого Стасе когда-либо приходилось видеть. Он был в светлом костюме, при галстуке и в шляпе. Весь этот наряд он, очевидно, по частям выудил в мусорном баке – иного объяснения состоянию костюма, а главное запаху, от него исходившему, не находилось.