.
Ребенок явно крупный, судя по тому, как сильно прижата его шея к промежности матери, а акушерка очень опытная – я знаю, что она уже попробовала все описанные в учебниках приемы. От пациентки не скроешь, насколько ситуация серьезная, однако она просто чудо – сохраняет спокойствие и делает все, о чем ее просят.
Я ставлю катетер и опорожняю ее мочевой пузырь, сгибаю ей ноги в соответствии с приемом Мак-Робертса, надавливаю на лобок. С таким случаем плечевой дистоции мне еще сталкиваться не доводилось. Ровным счетом ничего не выходит – ребенок не сдвигается с места. Я прошу старшую медсестру узнать, нет ли в больнице случайно кого-то из акушеров-консультантов. Я пробую сделать поворот по Вудсу. Безрезультатно. Пробую выполнить захват заднего плеча. Тщетно. Я прошу пациентку встать на четвереньки и повторно пробую все приемы в этом положении. Я прошу акушерку созвониться с моим консультантом. Время нахождения ребенка в таком положении уже приближается к пяти минутам, и, чтобы он выжил, необходимо срочно что-то предпринять.
Насколько я могу судить, в качестве последней надежды у меня есть три варианта.
Первый – это прием Заванелли: протолкнуть ребенка обратно и провести экстренное кесарево. На моих глазах этого не делал никто, однако я уверен, что справлюсь. Кроме того, я уверен, что к моменту проведения кесарева ребенок уже наверняка умрет.
Второй вариант – это намеренно сломать ребенку ключицу, чтобы он мог родиться. Этого на моих глазах тоже никто не делал, и я понятия не имею, как именно нужно действовать. Эта процедура славится своей сложностью, даже когда ее проводит кто-то гораздо опытнее меня.
Третий вариант – провести симфизэктомию, то есть разрезать лобковую кость матери с целью расширения родового канала. Опять-таки, при мне этого никто ни разу не делал, однако я уверен, что запросто справлюсь и это будет самый быстрый способ достать ребенка. Я сообщаю консультанту по телефону о своих намерениях. Убедившись, что я попробовал все возможное, она дает добро и подтверждает, что я правильно понимаю, как проводить эту процедуру. Она уже по дороге в больницу, однако мы оба прекрасно знаем, что к моменту ее приезда все уже будет так или иначе закончено.
Мне никогда не было настолько не по себе, когда от меня что-то требовалось сделать. Я собирался сломать пациентке таз, в то время как ребенка запросто могло быть уже поздно спасать. Прежде чем взяться за скальпель, я решил предпринять последнюю попытку принять роды.
После всех этих движений и смен позиции ребенка удалось сдвинуть с места, и появилась рука, а вслед за ней и весьма обмякший ребенок, которого акушерка незамедлительно передала педиатрам. Пока мы ожидаем первого детского крика, которого запросто можем так и не дождаться, я вспоминаю фразу из одного старого учебника, в которой успешные роды при плечевой дистоции описывались как «невероятное мышечное напряжение» или как «дьявольский трюк», и теперь я полностью понимал, что имел в виду автор. Раздается детский крик. Аллилуйя. У акушерки по щекам текут слезы. Теперь осталось подождать, чтобы узнать, нет ли у ребенка паралича Эрба