Волна от первого взрыва повредила что-то в муфте нашего дизеля. Неисправность механики устранили довольно быстро, и капитан-лейтенант Лёве отдал приказ: «Стоять по боевому расписанию, всплываем».
Как только рубка подводной лодки оказалась на поверхности, командир и вахтенная группа быстро пробрались через люк и рассыпались по мостику. Все, что они увидели в первый момент, были бесчисленные обломки танкера и большое, быстро расширяющееся масляное пятно на месте погружения судна. А затем, неожиданно, один из вахтенных заметил в море спасшихся людей из команды танкера. Их было примерно двадцать человек, все с головы до ног перемазанные толстым слоем масла, они гребли к нам в шлюпке и на двух плотах.
Лёве сманеврировал лодкой так, чтобы поближе подойти к ним, еще толком не пришедшим в себя после такого взрыва. Многие из них были обожжены. Мы снабдили их пресной водой, едой, лекарствами и бинтами. Благодарные моряки сообщили нам, что мы потопили танкер Sydhay, шедший во Фритаун.
Мы успели только выяснить у них название танкера, когда вахтенные на мостике заметили еще один «Сандерленд», приближающийся с востока на высоте около 8000 футов (около 2500 метров). Довольные тем, что сделали для спасшихся все, что было в наших силах, мы провели срочное погружение. После войны мы установили, что этот самолет каким-то образом ухитрился не заметить ни нашу лодку, ни громадное масляное пятно, хотя в тот момент нам казалось, что он нас обнаружил.
Следующие два дня были проведены в бесплодных поисках новых целей. Время от времени мы были вынуждены уходить под воду, чтобы не быть обнаруженными патрулирующими самолетами. Два потопленных нами судна, похоже, разворошили целое гнездо шмелей, так что теперь целые стаи разгневанных самолетов затмевали небо у нас над головой. Яростный тропический шторм в конце концов заставил наших мучителей остаться на своих аэродромах, а нам позволил подняться на поверхность и перезарядить торпеды в носовых аппаратах. Проливной дождь и тяжелое волнение мешали нашей работе, но главной проблемой стала неисправная пластина верхней палубы, сделанная в Лорьяне. Это было первое наше столкновение с саботажем кораблестроителей в Лорьяне, проблема, которая разрасталась и становилась все более серьезной в ходе войны.
Через два часа труднейшей работы по перегрузке торпед мы завершили зарядку носовых торпедных аппаратов и скрылись в относительной безопасности под тропическими волнами. Нам просто повезло, что ни один противолодочный самолет не заметил нас. Всего год спустя, после усиления воздушной активности союзников, провести два часа на поверхности океана безусловно означало быть замеченными и атакованными с воздуха.