Во всяком случае, после раздачи Железных крестов было вызвано еще большее число членов экипажа, включая меня самого, для получения столь желанных знаков подводника. Этот красивый золотой знак символизировал высокую степень профессионализма его обладателя на службе в подводном флоте. К знаку прилагалось высоко ценимое удостоверение, подписанное собственноручно Дёницем. Мы, команды подводных лодок, куда больше гордились значком подводника, чем Железным крестом. Позднее, в ходе войны, командование раздавало Железный крест кому угодно, но золотой знак подводника до самого конца войны оставался знаком принадлежности к элитному роду войск и бесспорной храбрости36.
Однако вы не знаете того, что самый торжественный момент вручения этих знаков был испорчен старшим помощником Чеха. Не прошло и двух минут после вручения знаков подводника, как помощник электромеханика был вызван из строя заместителем Чеха и разруган за внешний вид.
– Ты выглядишь как бродяга! – орал Боде. – Ты недостоин служить на подводной лодке. Я должен сорвать этот знак с твоей груди!
К счастью, этот матрос-ветеран – знавший об электросистеме подводной лодки больше всех в экипаже – просто стоял по стойке «смирно», не говоря ни слова и не шевеля даже ресницами. Боде устал от всех попыток заставить его отреагировать и позволил ему вернуться в наш строй. Мы не могли понять, зачем старпом нарушил торжественность всей процедуры этим совершенно бессмысленным всплеском. Наши чувства гордости были сметены прочь и сменились ненавистью к старпому. Конечно, мы чувствовали равный уровень презрения и к Чеху, который просто стоял здесь и смотрел, как его верный пес осуществляет это издевательство. Всем также пришло на ум, что здесь должен был бы присутствовать и бедный раненый унтер-офицер, который также заслуженно получил бы свой знак подводника. Боже мой, как же мы тосковали по нашему старому командиру Лёве, который был столь щедр на похвалы и награды тем, кто действительно их заслужил!
Ради справедливости к старпому следует сказать, что со временем из него получился вполне зрелый офицер. По мнению некоторых наших товарищей, толчком к такому изменению послужила наша реакция на происшествие во время награждения. Другая часть экипажа считала, что он в конце концов осознал, что метод руководства Чеха с позиции силы не столь эффективен, как управление на своем примере. Как бы там ни было, в последующие месяцы Тило Боде постепенно превратился из педанта-солдафона в офицера, которому можно было доверять. Безусловно, его отношение к дисциплине совершило поворот на 180 градусов! К тому времени, когда он был переведен с нашей лодки, он признал нас в качестве жесткой и способной команды, какой мы и были. Прощаясь с нами, он даже написал по этому поводу особое письмо. «Если бы мне снова довелось командовать подводной лодкой, – были там такие строки, – я хотел бы надеяться, чтобы у меня был такой же экипаж, который продемонстрировал такую же стойкость и отвагу, какую проявили вы».