Военная полиция, как обычно, тоже была настороже. Они прохаживались попарно, лениво обозревая нас, когда мы проходили мимо. Они понимали, точно так же, как и мы, что мы непременно схватимся с ними еще до того, как опустится ночь. Экипаж боевого корабля чертовски нуждался в первый вечер увольнения в том, чтобы выпустить пар, и не было лучшего способа сделать это, чем схватиться с «цепными псами».
Хотя прежде всего мы нуждались в хорошей выпивке и нежном женском обществе. Мы не стали ждать наших девушек, чтобы продемонстрировать им наши новые награды, поэтому разбились на небольшие группы, договорившись встретиться около полуночи. Девушки были очень рады увидеть нас, возможно, потому, что мы были полны денег и желания потратить их.
В моем любимом доме мадам у стойки сама приветствовала меня по имени. С широкой улыбкой на лице она помогла мне снять мою тяжелую серую шинель и пригласила в зал. Свою меховую шапку я швырнул через весь гардероб и попал на тот же крюк, где повесили шинель… безусловно, это был хороший знак! В мгновение ока я уже сидел, держа в руках бокал с выпивкой и хорошенькую девчонку у себя на коленях.
Однако, когда я спросил о Жанетте, мадам сказала мне, что она оставила их без предупреждения и выехала из города. Эти новости меня ошеломили. Я ссадил девицу с моих коленей и принялся пить. Чем больше я пил, тем больше злился на Жанетту за отъезд без прощания. Как я мог так ошибиться в отношении ее чувств? Как я мог оказаться таким глупым?
Через некоторое время, с помощью моих друзей, я нашел утешение в объятиях другой молодой женщины, которая сказала, что всегда любила меня. Я не поверил ей ни на минуту, но это была попытка с ее стороны развеять мою боль и разочарование. Наши лица были покрыты губной помадой, румянами… и сияли широкими улыбками. Несмотря на свою клоунскую внешность, я чувствовал в глубине своей души глубокую, непроходящую боль из-за поступка Жанетты.
Когда наша группа пустилась было в наше следующее излюбленное место, завыли сирены воздушной тревоги. Закаленные в боях (не говоря уже о том, что очень пьяные) воины вроде нас испытывали полное презрение к вражеским бомбардировщикам. В конце концов, если даже бомба Силлкока не смогла справиться с нами, то что могут сделать летящие на большой высоте несколько дюжин бомбардировщиков?
Даже когда зенитные батареи базы открыли огонь, мы не стали искать укрытия. На самом деле мы даже не ускорили шагов, когда бомбы стали рваться вблизи от наших казарм. В нашем алкогольном состоянии это действо заинтересовало нас, хотя и представлялось довольно далеким и каким-то нереальным… как ролики фронтовой кинохроники, которые мы смотрели в кино.