М-да, прямо акт второй пьесы «Негодяй домогается ее» в самой кульминации, не так ли? Не то, чтобы я не поверил: покажите мне мелодраму, и я мигом отличу ложь от истины. И не в моих правилах зря тратить время и вопить, подпирая лоб: «Злодей пожалеет об этом немедленно!»
Я вполне понимал логику Морана — мне и самому доводилось разыгрывать Подлого Джаспера, топорща баки и вынуждая красотку лечь в постель, чтобы купить мое молчание или услугу. Но тут дело шло к тому, что моя собственная внучка, моя прелестная роза, окажется во власти распутного старого мерзавца. Ее надо спасти, любой ценой.
— Когда ты должна дать ему ответ? — спрашиваю.
— На следующей неделе, — рыдает она. — Он согласился подождать лишь несколько дней, а потом... потом меня ждет гибель!
— Рэнделл знает?
Высморкавшись в платочек, Селли затрясла головой.
— Ну и пусть не знает, — продолжаю я. — Никто не должен знать, и прежде всего твоя бабушка. Слушай сюда: вот чек на двадцать тысяч, чтобы идиот, за которого ты собралась замуж, мог уплатить по счетам...
— Но полковник Моран... — захныкала она, кусая пальчики.
— О нем я позабочусь, не переживай. Ну же, Селли, все будет хорошо. Очень хорошо. И тебе не стоит забивать свою прелестную головку такими пустяками, поняла?
Я взял ее за руку, обнял за плечи и потерся своими старыми баками о прелестный лобик, как делал, когда Селина была ребенком, и она расплакалась у меня на плече.
— Ну, осуши глазки и покажи мне самую радостную из своих улыбок... Нет-нет, самую-самую, я же сказал! Вот, вот так, моя принцесса.
Я отер сбегающие по ее щекам слезы, и внучка обвила руками мою старую шею.
— Ах, дедуля, ты самый лучший из дедушек! Я знала, что могу положиться на тебя! — Она фыркнула мне на ухо. — Может быть... ты дашь ему еще денег? Это ведь такой жадный, отвратительный тип. Но ты ведь найдешь способ, правда?
Это-то понятно, оставалось только сообразить, какой. Уложив Селину в кровать и отправив в дом ее обожаемых родителей записку с предупреждением, что она останется ночевать у нас, я стал искать вдохновения в бренди. Мне вспомнились бегающие глаза и поганая улыбочка — да, такой тип вполне годится на роль, которую для себя придумал. Собирается порушить девичью честь, значит? Причем не чью-нибудь, а моей крошки Селли, чтоб ему пусто было. Ладно, окажись я на его месте (уж это мне легко было представить), что заставило бы меня отказаться от своего грязного умысла? Угроза насилия? Что ж, со мной бы это прокатило, но с Мораном — явно нет. Это воплощение металла и отваги, сам видел. Тогда деньги? Да, меня вполне можно было подкупить — такое частенько случалось прежде. Итак, банковскому счету Флэши предстоит перенести очередной суровый удар. Но надо, значит, надо — другого пути я не видел.